Питер Абрахамс - Во власти ночи

— Не волнуйтесь, Старик! Я же обещал, не так ли?

— Спасибо, господин инспектор. У меня такие хорошие друзья. Мне просто повезло.

— Через десять минут он будет на свободе… Дики Наяккар… До вечера, Старик…

█

Не прошло и десяти минут, как раздался телефонный звонок и кто-то спросил Молодого Нанду. Молодой человек выслушал все, что ему сказали, и повесил трубку.

— Ваш друг сдержал обещание, отец. Дики Наяккар освобожден. Спасибо вам!

— Он вовсе не мой друг! — огрызнулся Старик Нанда. — Я только пользуюсь его жадностью — вот и все. Ну, теперь ты увезешь своих друзей?

— К сожалению, пока это невозможно.

— Шантаж продолжается?

— Нет. Как только мы получим распоряжение от подпольной организации, кто-нибудь увезет африканца. А я переправлю Давуда на португальскую территорию.

— Когда ж это будет? — нетерпеливо спросил старик.

— Как только мы получим распоряжение: сегодня, завтра, на следующей неделе — не знаю. Как только получим распоряжение…

— А если вас поймает полиция? Тогда все мы пропали, сынок.

— Придется рискнуть. Обещаю, что мы вывезем их при первой же возможности. Еще раз спасибо.

Молодой человек вскочил и направился к двери.

— Джо! Скажи мне, пожалуйста, — крикнул вслед ему отец.

Молодой человек остановился и медленно повернул голову. Прошло много лет с тех пор, как Старик в последний раз назвал его Джо, — это было перед отъездом в Европу. Его мать, уроженка Индии, всегда называла его Джаспетом. Старик переделал это имя на европейский лад — Джозеф; Джо — в минуты особой близости. Надо быть начеку, предостерег он себя, не то я тоже потеряю свое имя и в конце концов начну подписываться «Молодой Нанда».

— Этот черный, — медленно, как бы зондируя почву, заговорил Старик, — тот самый, из-за которого подняли весь переполох? Который-де неуловим и бессмертен? Он?

— Да, он.

— Тебя не смутил мой вопрос?

— Нет.

— А этим людям, подпольщикам… известно, что он прячется в моем доме?

— Нет. Им только известно, что Давуд передал его мне. Но никто не знает, что он в вашем доме. Только вы и я.

— И этот мальчик Наяккар?

— Он не знает. Но под пыткой он мог бы сказать, что это я увез их из виллы в горах.

— А если ты сумеешь переправить их за границу?

— Это будет нашей, пусть небольшой победой. — Он разгадал, что тревожит отца, и добавил: — Но у нас будут новые дела и среди них — не менее сложные, чем это. Непременно будут новые дела.

— Стало быть, опасность сохранится?

— Для участников движения — да. Но после того как мы вывезем их отсюда, я постараюсь оградить вас от подобных неприятностей. Я спрятал их у вас в доме только потому, что положение было и остается чрезвычайно серьезным.

— Опасность сохранится, — вполголоса повторил Старик.

— Только для меня, отец, — молодой человек снова ощутил симпатию к отцу. — Вам уже ничто не будет угрожать.

— Если не повторится чрезвычайно серьезное положение…

— При любых обстоятельствах я позабочусь о вашей безопасности. Кстати,

после того как все кончится, я думаю, мне лучше покинуть ваш дом.

— При условии, что тебя не арестуют.

— Да, конечно.

— А если тебя арестуют?

— Наказание за так называемую «государственную измену» — смерть.

— И ты не мог бы уехать за границу — как доктор Нанкху?

— Уехать имеет право только тот, кто перестает приносить пользу движению — тот, за кем охотится полиция. Оставаться в этом случае — значит ставить под угрозу всю нашу организацию.

— Почему бы тебе не перебраться на португальскую территорию вместе с Давудом?

— Нет, отец.

— Тебя не отпустит организация?

— Я сам не уеду до тех пор, пока не перестану приносить пользу.

— Но это лишь вопрос времени, Джо.

— Может быть, мне повезет, и я успею скрыться за час до их прихода. Тогда я присоединюсь к группе эмигрантов, которые ведут борьбу за пределами страны. Не повезет — я попаду в лапы полиции. Но что бы ни произошло, мое место займет другой: борьба должна продолжаться.

— Стало быть, борьба предстоит долгая. И конца ей не будет.

— Да, долгая. Но конец все-таки будет.

— И ты уже видишь его, этот конец?

— Нет.

— И все же рискуешь своей жизнью.

— Это мой долг.

— Ты знаешь, что я не разделяю твоих взглядов?

— А я — ваших.

— Но ты хотя бы… — Старик хотел что-то сказать, но передумал и добавил: — Береги себя, Джо. Ради нас всех.

Молодой человек быстро прошел по коридору, сел в лифт и с четвертого, верхнего, этажа спустился на третий, где помещался подлинный центр управления империей — империей Нанды. Старик наверху был теперь скорее символической фигурой, чем настоящим хозяином. Старшие служащие все еще поднимались в тишину верхнего этажа, чтобы посоветоваться по наиболее сложным вопросам, но прежде чем выполнять какое-нибудь важное распоряжение, они непременно заручались согласием Молодого Нанды.

Работа на четвертом этаже шла неторопливым темпом; в кабинетах здесь сидели немногочисленные служащие, одряхлевшие на службе империи Нанды. Внизу же все кабинеты были забиты до отказа; неумолчно трещали пишущие машинки и арифмометры, переговаривались десятки голосов.

Прежде чем Джо Нанда добрался до своего кабинета, ему трижды пришлось принимать на ходу решения. Оказавшись, наконец, у себя, он тотчас вызвал главного бухгалтера — человека такого же могучего телосложения, как и Сэмми Найду. Если же что-нибудь случится с ним, Джо Нандой, то бухгалтер, по всей вероятности, будет следующим руководителем индийской подпольной организации в провинции Наталь.

Коротко, в нескольких словах, молодой человек рассказал обо всем, что произошло в кабинете его отца. Лично у него нет никаких сомнений в том, что отец их не выдаст. Но его долг перед движением требует, чтобы он предусмотрел даже такой невероятный, с его точки зрения, исход.

Затем они обсудили некоторые вопросы, связанные с переводом капитала, принадлежащего империи Нанды, за границу, — операция, которую они производили без ведома властей. Ведь земля и право землепользования уже отобраны у индийцев и всех небелых; вполне возможно, что в один прекрасный день им запретят всякое предпринимательство. И вот, тайком от отца, Джо Нанда стал осуществлять меры предосторожности. Деньги приходилось переводить небольшими суммами, потому что власти не допустили бы утечки капитала, — и все же это было кое-что…

Позвонила секретарша и сказала, что пришел Дики Наяккар; он тотчас же отпустил бухгалтера.

— У них все в порядке, мистер Джо? — поспешил спросить Дики Наячкар, едва войдя в кабинет.

— Да, все в порядке, Дики. Как ты себя чувствуешь?

Под левым глазом у юноши виднелась небольшая вспухлость, кисть правой руки была обмотана грязным платком, но на лице сияла счастливая улыбка.