Эмиль Золя - Жерминаль (Перевод Н Немчиновой)

Кроме жареного кролика с картофелем, которого целый месяц откармливали в сарайчике, в доме Маэ подали за обедом густой суп и вареную говядину. Как раз накануне, в субботу, была получка. Право, еще никогда не бывало в доме подобного пиршества. Даже на св. Варвару, в праздник углекопов, когда они три дня не работают, не подавали за столом такой жирной и нежной крольчатины. Неудивительно, что десятеро обедающих, начиная от малютки Эстеллы, у которой прорезывались зубки, и до старика Бессмертного, у которого уже выпадали зубы, работали челюстями так усердно, что обглодали все косточки. Ах, какая вкусная штука жаркое! Но они так редко ели мясо, что плохо его переваривали. Уничтожили и весь суп, оставив только кусок вареной говядины на ужин. Для сытости можно будет добавить хлеба с маслом.

Первым из дому улизнул Жанлен. За школой его ждал Бебер. Они долго бродили вдвоем, а потом сманили Лидию, хотя бабка решила не спускать с нее глаз и ради этого не уходила из дому. Заметив, что девчонка все-таки убежала, старуха раскричалась, возмущенно размахивая своими тощими руками, а тем временем Пьерон, которому надоело слушать ее вопли, без долгих разговоров отправился прогуляться, храня довольный вид, вполне подобающий мужу, когда он может развлекаться со спокойней совестью, зная, что и жена его не скучает.

Затем ушел старик Бессмертный, вслед за ним решился пойти подышать воздухом и Маэ, спросив у жены, встретятся ли они на гулянье. Нет, ей никак не удастся - просто мученье с этими малышами, куда от них пойдешь? Впрочем, она еще подумает, а если пойдет попозднее, так разыщет его где-нибудь в Монсу. Выйдя на - улицу, Маэ постоял в нерешительности и все же заглянул к соседям узнать, готов ли Левак. Там он наткнулся на Захария, поджидавшего Филомену, и жена Левака затеяла давнишний спор по поводу их женитьбы, кричала, что над ней издеваются, что она в последний раз, но как следует поговорит с женой Маэ. Разве это жизнь! Изволь-ка нянчить внуков-безотцовщину, а их мамаша гуляет со своим красавчиком. Филомена преспокойно надела чепчик, и Захарий увел ее, в сотый раз повторив, что он бы и рад жениться, да мать не велит, пусть ее уговорят. Поскольку Левак успел улизнуть из дому, Маэ тоже предложил жене Левака поговорить с его женой и поспешил ретироваться. Бутлу, который сидел, навалившись на стол локтями, и доедал кусок сыру, отказался от предложения пойти выпить по кружке пива. Словно примерный муж, он предпочел остаться дома.

Поселок постепенно пустел; все мужчины, один за другим, двинулись в Монсу, а девушки, поджидавшие на крылечке своих кавалеров, отправлялись под руку с ними в противоположную сторону. Когда Маэ завернул за угол церкви, Катрин, заметив на улице Шаваля, поспешила выйти к нему, и они вместе пошли в Монсу. Мать осталась одна среди расшалившихся ребятишек и вдруг почувствовала такую усталость, что не могла подняться со стула; налив себе второй стакан кофе, она стала пить его маленькими глотками. В поселке остались только женщины и дети; приятельницы, приглашая друг друга в гости, опустошали вместе кофейники до последней капли, болтали за неубранным столом, еще теплым и невытертым после обеда.

Маэ чуял, что Левак пребывает в заведении Раснера, и не спеша направился туда. Действительно, Левак играл с приятелями в кегли за домом, в узком садике, окруженном живой изгородью. Тут же стояли, хоть и не принимали участия в игре, Мук и Бессмертный, и оба следили за ударами с таким страстным вниманием, что даже забывали подталкивать друг друга локтем. Солнце поднялось высоко, в сад падали палящие отвесные лучи, совсем не было тени, кроме узкой полоски у стены кабачка; в этом пекле сидел за столом Этьен и пил пиво, досадуя, что Суварин бросил его и ушел в свою комнату. Почти каждое воскресенье машинист, запершись у себя, читал или писал.

- Сыграем? - спросил Левак у Маэ.

Но Маэ отказался:

- Больно жарко, да и пить хочется.

- Раснер! - крикнул Этьен. - Принеси кружку пивца. - И, повернувшись к Маэ, добавил: - Хочу тебя угостить.

Теперь все они были на "ты". Раснер не спешил, пришлось позвать его три раза, да и то кружку теплого пива принесла его жена, а не он. Этьен пожаловался Маэ на порядки в доме: слов нет, хозяева славные люди, и убеждения у них прекрасные, а только пиво у них никуда не годится, да и кормят отвратительно! Раз десять он собирался переменить пансион, но останавливало расстояние, - из Монсу далеко ходит на шахту. Но в конце концов он не выдержит и устроится на хлеба в поселке у кого-нибудь в семье.

- Ну понятно, - протянул Маэ своим медлительным голосом, - понятно, в семье тебе лучше будет.

Вдруг раздались ликующие возгласы: Левак с одного удара сбил все кегли. Зрители радостно шумели; только Мук и Бессмертный, нагнувшись, рассматривали упавшие кегли и хранили молчание, исполненное глубокого восторга. Придя в восхищение от мастерского удара, игроки сыпали шутками и совсем развеселились, когда над изгородью показалась улыбающаяся физиономия Мукетты. Она целый час бродила неподалеку, а теперь, услышав дружный хохот, осмелела и подошла.

- Как же это ты нынче одна? - крикнул Левак. - А где же хахали?

- Старых прогнала, - ответила Мукетта с веселым бесстыдством, новенького ищу.

Все наперебой предлагали свои услуги и подзадоривали ее грубыми шуточками. Она отрицательно качала головой, закатывалась хохотом, жеманилась. Кстати сказать, отец присутствовал при этой сцене, но даже и головы не повернул, все любовался сбитыми кеглями.

- Ладно! Знаем мы, на кого ты заришься, девка... - продолжал Левак, бросив взгляд на Этьена. - Только придется тебе силком его тянуть.

Этьен засмеялся. Действительно, Мукетта все вертелась вокруг него. Он говорил "нет", но все же его забавляла эта игра, хотя он не испытывал никакого влечения к Мукетте. Она постояла за изгородью еще несколько минут, пристально глядя на Этьена своими большими глазами, потом медленно пошла прочь, вдруг нахмурившись и притихнув, словно ее разморила жара. Этьен опять принялся вполголоса объяснять Маэ, что для углекопов необходимо основать в Монсу кассу взаимопомощи.

- Чего же нам бояться, раз Компания заявляет, что мы свободны? твердил он. - Мы получаем только те пенсии, которые она дает, а она назначает их по своему усмотрению, поскольку не делает никаких удержаний из нашего заработка. Ну так вот, было бы разумно, вне зависимости от ее произвола, создать общество взаимной помощи. Мы по крайней мере могли бы на него рассчитывать, когда нам срочно понадобится пособие.

Он уточнял подробности, рассказывал об основах организации, обещал взять на себя весь труд по созданию кассы.

- Да что ж, я не прочь, - сказал наконец Маэ. - Только вот как другие... Ты постарайся и других уговорить.