Виктор Шепило - Ночь на площади искусств

— Ну, на фоне таких знаменитостей мне просто неловко называться. Мое имя никому ничего не скажет. К тому же, как ни странно, у меня много имен, поэтому нет надобности мне их называть, а вам запоминать. А вот вас я знаю довольно давно. В первый раз мы встретились в тысяча восемьсот пятьдесят первом году на торжествах у господина Айзенберга. Уникальный господин! Он умудрился в один день получить звание магистра, тетушкино наследство, отметить свои именины, жениться и покончить с собой.

— Как покончить? Почему? — воскликнули гости.

— От счастья! По крайней мере, в предсмертной записке он написал, что такого счастливого дня в его жизни наверняка больше не будет. Поэтому он решился уйти. Господа Марши, вы его помните, надеюсь?

— Разумеется, — согласился Свадебный, — Мы всех помним.

— Только фамилия его была не Айзенберг, а Гольденберг, — поправил Траурный, — Мы там работали. А вы что делали?

— Тоже работал, — насупился обиженный поправкой Режиссер, — Любая жизнь, и особенно смерть, нуждаются в режиссуре. А я специализируюсь на кульминационных моментах. Впрочем, не без предварительной подготовки…

— У вас и ассистенты есть? — вывернулся из толпы любознательный Келлер.

— А как же! Непременно ассистенты! Вот и сейчас, — Режиссер широко повел рукой, — полный зал ассистентов!

Публика воспринимала этот диалог как очередную карнавальную мистерию и уже готова была аплодировать.

Свадебный решил отвлечься от всего. Пригласил старосту Капеллы непорочных девиц, и они закружились посреди банкетного зала. Танцором Свадебный марш был прирожденным. Замечательным. Староста в молодости тоже блистала грацией, поэтому они своим примером заразили остальных: вскоре кружились уже и полковник, и Мэр — оба с женами, Келлер с бокалом, Матвей с двумя бокалами, непорочные девицы, бурундиец, торговец ликерами…

Траурный стоял в стороне. Его заметила Веселая вдова. Она тащила его в толпу танцующих буквально за руку:

— Неприлично отказывать красивой женщине! — Красивая женщина была заметно подвыпивши.

Траурный отказывался наотрез, говорил, что он не танцевал ни разу в своей жизни, что и танцы ему отвратительны, и танцующие…

— Тогда я вас угощу! — Веселая вдова ухватила со стола вазочку с мороженым и поднесла ее Траурному с преувеличенной любезностью пьянчужки. Марш отказывался, как мог, отступал назад. Кто-то задел Вдову — она опрокинула вазочку, мороженое упало на пол, Траурный поскользнулся и упал едва ли не посреди зала. Увлекшиеся вальсом пары не сразу заметили лежащего, и ему здорово досталось каблуками по плечам и спине.

Парик Траурного слетел и валялся за полметра от него. Бильярдный череп оголился, публику это очень развеселило.

— Смейтесь, смейтесь, — не поднимаясь с паркета, сидя говорил Траурный.

— Не надо отказывать дамам, — все так же хохоча поучали упавшего. Кто-то все-таки сжалился, подал руку неуклюжему кавалеру, но парик не вернули — он пошел гулять по рукам, словно потешная эстафета.

— Смеетесь? Странно. Надо мной не смеялся еще никто и никогда. Зачем меня сюда вытащили? Зачем? — спросил Траурный и подошел вплотную к Режиссеру, — Ваши проделки? Скорее всего.

— Без оскорблений, — попытался проявить дипломатию Мэр, — Это карнавал. Не забывайтесь!

— Ах, вот как? Я оскорбил господина Режиссера! А вы предложите ему стать Почетным гостем или даже жителем города! Вот уж впору и мне посмеяться. Я восхищен и талантом господина Режиссера, и проницательностью господина Мэра, а также его единоутробников.

— Вы слышали, что он себе позволяет? Он просто сумасшедший! Уже то, что он называет себя Траурным маршем, выдает в нем пациента Бедлама!

— Да что на него смотреть! Вытолкать — и все тут!

— Свадебный оставить, а Траурный вытолкать! — Несколько отчаянных гостей направились к Траурному маршу.

— Стоять! — скомандовал Траурный. Взгляд его был пронзителен, словно лазерный луч. Все застыли на месте, почувствовав силу приказа и даже угрозу. Марш подошел к Режиссеру насколько мог близко, — Мне ваши режиссерские проделки надоели. Вы ведете себя совершенно недопустимо. Я вас вызываю на дуэль.

— Меня?

— Именно.

— Ну, теперь и моя очередь смеяться, — заявил Режиссер, — Когда же вы собираетесь со мной поквитаться? И где?

— Здесь и сейчас.

— Какой вид дуэли вас устроит? Пистолеты? Шпаги? Рукопашный бой?

— Только пистолеты, — твердо отвечал Траурный, и череп его фосфорически засветился.

Это восхитило Режиссера.

— Какой изумительной формы череп! Лучшие краниологические музеи мира будут бороться за такой экспонат. Отлично! Будем стреляться.

Попытки примирить соперников были безуспешны. Послали в Исторический музей за дуэльными пистолетами системы Кюхенрейтера. Свадебный предложил Траурному стреляться вместо него:

— Я, очевидно, хороший стрелок, потому что все женихи отчаянные бретеры! Ну, в крайнем случае, возьмите меня в секунданты!

У Режиссера секундантом вызвался быть любознательный Келлер.

Принесли пистолеты. Дуэлянты разошлись в разные концы помещения. Гости выстроились по краям у стен. Банкетный зал стал просто огромным. Тишина, по контрасту с только что звучавшей музыкой, казалась просто разительной. Траурный был зловеще-серьезен. Режиссер все так же беззаботно посмеивался:

— Как бы там ни было, но я остаюсь прежде всего Режиссером. И мне тяжело переносить эту бездарную тишину. На карнавале во всем должен быть элемент творчества, фантазии — даже в дуэли. Особенно в дуэли!

— Я не знаю, что вы имеете в виду, — сухо сказал Свадебный, — но как секундант я протестую. Давайте развлечений искать в другое время.

— А я не против, — неожиданно согласился Траурный, — Только давайте не затягивать переговоров.

— Благодарю. Итак. Если мой досточтимый соперник не возражает, мы подберем свет. К дуэли подойдет холодный, голубоватый, с оттенком айсберга. Вот так. Спасибо. А музыка, наоборот, должна быть торжественной, я бы сказал, суровой.

— «Траурный» Шопена? — выкрикнули в толпе.

— Возражаю, — возразил секундант Свадебный.

— Я тоже, — согласился Режиссер, — Здесь нужно что-то помощнее. Сперва «Гибель богов» Рихарда Вагнера, затем полечку «Трик-трак».

— Подходит.

— И третье условие, — продолжил Режиссер, — Стреляться до тех пор, пока кто-то из нас не рухнет.

— Согласен, — сухо отвечал Траурный.

— Тогда проверим пистолеты.

Режиссер вскинул пистолет, почти не целясь, нажал курок. Лампочка, висящая над входом, рассыпалась вдребезги.

— Браво! Браво! — послышалось в толпе.

Марш поднял свой пистолет и, не оборачиваясь, не глядя, пальнул в лампу над противоположным входом. Эффект тот же. Однако «Браво!» кричал лишь Свадебный. Режиссер поощрительно похлопал в ладоши: