Кристина Риччио - Начать всё сначала

– Кажется… – он щурится, – нам нужно пройти еще квартал.

Я поворачиваюсь и настороженно смотрю на него.

– Твой тон намекает, что ты лишь на шестьдесят два процента уверен в этом.

Он поднимает руку, чтобы потереть подбородок и драматично смотрит справа налево.

– Я бы сказал, скорее, на тридцать семь процентов уверен.

– Где уличные знаки? – я поворачиваю голову в сторону одного угла, потом другого. Столбов нет. Это так сбивает с толку.

Брошюра «Вы будете учиться за границей» много говорила о феномене под названием культурный шок. В то время я просто фыркнула, потому что «да ладно» – это звучит глупо. Но блин, кажется, это начинается.

– Ладно, я вроде как на сорок три процента уверен, что нам нужно идти прямо еще один квартал, – решает Пайлот.

Я улыбаюсь и пожимаю плечами.

– Ладно.

Я смотрю налево и делаю пару шагов на дорогу.

– Шейн! – Пайлот хватает меня за руку и отдергивает назад, а в футе от моего лица проносится машина.

Легкие всасывают весь воздух в радиусе десяти футов вокруг, и по моему телу бежит адреналин. Пайлот убирает руку с моей, а я поворачиваюсь к нему, сгорая от стыда.

– Вот, блин, я забыла, что машины едут в другую сторону. Боже мой! – секунду я прячу лицо в ладонях.

Прошло всего четыре часа, а я уже почти попала под машину и чуть не погибла на лестнице.

– Не переживай, я уже чуть не погиб пару раз после моего приезда вчера, – Пайлот начинает переходить улицу. Я молча спешу за ним.

– Но не погиб, потому что помнил, что нужно посмотреть в обе стороны, прежде чем вообще выходить на дорогу, – он поворачивается, когда мы добираемся до тротуара, и ухмыляется.

Я награждаю его удивленной улыбкой.

– Ой, помолчи! – вырывается у меня, и я рефлекторно бью его по руке. Полсекунды спустя я в ужасе смотрю на свою руку. – О боже мой, прости. Я не хотела ударить тебя. У меня есть эта привычка иногда бить людей…

Он смеется, прерывая меня.

– У тебя есть привычка бить людей?

– Нет, – мой голос поднимается на пару октав. – То есть не бить людей. Боже.

– Ага.

– То есть бить людей, но легонько, иногда.

Он продолжает улыбаться.

– Хватит, – визжу я и прежде, чем понимаю, что делаю, бью его по руке еще раз. О боже. Заикаясь, я начинаю извиняться.

Его улыбка становится еще шире, когда он отпрыгивает в притворном страхе.

– Ну вот, опять она применяет насилие. Я только что спас твою жизнь, и вот так мне отплатили.

Я прячу лицо в руках и смеюсь.

Мы подходим к концу еще одного квартала и поворачиваем на ту безымянную дорогу, до которой дошли. Мне сложно сосредоточиться на чем-то помимо Пайлота. Как близко друг к другу мы идем. Как он смотрит на меня, поджав губы, словно подавляет улыбку.

Я выдыхаю.

– Может, у меня есть проблема, – признаюсь я так серьезно, как могу. – Я постараюсь контролировать ее.

– Первый шаг – принятие, – говорит он надменным голосом и легонько пихает меня плечом. У меня вырывается еще один смешок. Впереди уже можно разглядеть знак с красными светящимися буквами «ТЕСКО». Название что-то напоминает.

– Это же продуктовый, да? Тес-ко, – я пробую слово на вкус. – Интересное имя для продуктового.

– Шейн. Интересное имя для девушки, – дразнит он.

Я сужаю глаза.

– Пайлот. Интересное имя для человека.

Он фыркает.

Когда двери «Теско» раздвигаются, нас приветствует волна знакомых звуков: скрип тележек, фоновая музыка над головой и постоянные «бип» на кассах.

– Итак, Шейн, какую музыку ты слушаешь? – спрашивает Пайлот, когда я беру корзину.

– Музыку? Кто говорит о музыке? Мы покупаем еду, – без малейшего стыда я ухмыляюсь своей глупой шутке. Обычно я так не разговариваю с людьми, которых только что встретила. Я снова смотрю на Пайлота. – Я не хочу на это отвечать, похоже, это вопрос с подвохом.

– Мне просто любопытно! – невинно говорит он.

– Ты пишешь музыку, так что вероятность, что ты музыкальный сноб, почти девяносто процентов.

– Я не музыкальный сноб, – он замолкает, и уголки губ поднимаются. – Я совсем чуть-чуть музыкальный сноб.

Моя улыбка снова широкая и глупая.

– Хочешь пройтись по всем рядам? Ничего? Потому что мне действительно нужно пройтись по всем рядам. – Я быстро вхожу в один из проходов, а Пайлот следует за мной.

– Пайлот, глянь на эти бутылки с содовой. Ты это видишь? Они немного уже наших бутылок с содовой! – я энергично машу на содовую на полках.

Он ухмыляется.

– Так ты собиралась рассказать мне, какую музыку слушаешь, – снова спрашивает он. Мы поворачиваем в следующий проход между стеллажами.

– Я слушаю любую музыку, – дипломатично отвечаю я, доставая банку с «Нутеллой» и кладя в свою корзину. – Я в целом люблю музыку. – Мы проходим мимо арахисового масла и джема. – Мне нравятся «Beatles»…

– Стой, – Пайлот резко останавливается посреди прохода.

– Что? – неуверенно спрашиваю я.

– Beatles? – выдыхает он. – Не может быть. Они тебе нравятся? Не может. Быть. Не может. Быть.

Я закатываю глаза.

– Хватит… – начинаю я.

– Не может. Быть.

– Хватит! – мой голос поднимается на октавы, неизвестные человечеству.

– Я обожаю их! Я думал, я единственный, кто знает о них.

Он светится.

Я убегаю в следующий проход и слышу, как он смеется позади меня, когда я вхожу в секцию хлеба. Мне точно нравится этот парень. Я резко останавливаюсь перед стеллажом с макаронами. Все макароны в пакетах. Ничего себе! А в Америке они продаются в картонных упаковках!

– Все макароны в пакетах! – я поворачиваюсь к Пайлоту, ожидая, что он разделит мои чувства.

Кажется, он снова готовится посмеяться надо мной.

Я пытаюсь подавить улыбку.

– Ну, потому что в США макароны в основном в картонных упаковках! – он качает головой, ухмыляясь. – Это интересный момент, Пайлот. В будущем ты порадуешься, что я указала тебе на данный факт, когда тебе понадобится это знание… для какой-то викторины о том, как Англия упаковывает макароны.

Я бросаю пакет в корзинку и прохожу мимо – бог мой, неужели я правда прошла мимо? – остальных стеллажей, чтобы найти томатный соус, и снова резко останавливаюсь. Я немного отхожу назад, чтобы убедиться, что ничего не пропустила, прежде чем непроизвольно ахнуть.

Рядом со мной появляется Пайлот.

– Ты в порядке?

– Это просто отдел соусов, – объясняю я.

Его губы дергаются.

– Соус обидел тебя?

– Нет, но ты только глянь. Здесь только два типа томатных соусов. В какой вселенной живет Англия, что здесь только два вида томатных соусов! – я энергично жестикулирую, чтобы подчеркнуть мысль.

Он делает шаг назад, теперь широко улыбаясь, и беззаботно указывает на соус, а потом на меня.

– Ты… ты ахнула из-за соуса?

Мои щеки краснеют.