Екатерина Кариди - Бывшая любовница

А потом внезапно села на постели, не обращая внимания на мать, причитавшую над уродливыми синяками в пол лица.

- Мне домой надо!

- Куда тебе домой, Анечка, ты посмотри на себя, дочь. Тебе нельзя, пока синяки не сойдут.

- Мне надо, - упрямо повторила она, - Андрей приедет, я должна быть дома,

Женщина только собралась что-то ответить, и тут с резким хлопком отворилась дверь, в палату вошел Анин дядя.

- Ну что, дядя? - подкинулась Аня нервно сглатывая, уставившись на него во все глаза.

Он смерил ее уничтожающим взглядом, бросил на постель сумку, а потом прошел к окну, с грохотом оттолкнув с дороги стул. Какое-то время стоял, глядя на серый фасад соседнего корпуса.

- Дядя... Ну что? - подала голос Аня.

Обернулся. Злой, рот перекошен. Язвительно усмехнулся и бросил Ане в лицо:

- Не вернется твой петушок, так и сказал. Ну ничего, я ему перышки повыщипаю! Будет знать, как кукарекать и на старших голос поднимать.

- Что? - еле слышно выдохнула Аня.

- Разводиться будет!

- Нет. Он не может, мы же венчались...

- Венчались? Так развенчаетесь! - бросил со смехом. - Сейчас все можно, были бы деньги!

- Нет! - вскрикнула Аня, стискивая кулаки, а мать зажала рот ладонью, с откровенным испугом переводя взгляд с дочери на брата.

- Хватить орать, - поморщился он. - Будет тебе новый муж лучше прежнего.

- Я не хочу нового, хочу этого, - упрямо повторила Анна.

- Этот к твоей подружке Машке ушел. Не зря я заподозрил с самого начала, когда увидел, как он на свадьбе ел ее глазами!

Дядя еще что-то обидное говорил, но Аня словно не слышала, снова погрузилась в какое-то странное бесчувствие. Видя, что племянница не реагирует, дядька бросил пару слов ее матери и ушел.

Они снова остались вдвоем, мама, понимая, что девочку надо чем-то отвлечь, вытащила из сумки планшет и положила Ане на одеяло. Та не реагировала, все также сидела, уставившись в одну точку. Женщина вздохнула, завозилась, роясь в принесенных вещах, и не заметила, как отрешенность на лице дочери сменяется злым выражением.

***

Дорога до офиса казалась Маше бесконечной, и все равно этого времени не хватило, чтобы отойти и окончательно успокоиться. Но во всяком случае, этой противной внутренней дрожи она больше не чувствовала.

А настроение ниже плинтуса, еще бы, на глазах у шефа опозорилась. Профессионализм на нуле. Вчера еще он ее представлял как коллегу, а значит, ей работать самостоятельно почти с одними мужчинами, а кто исключал тот момент, что на нее будут оказывать такого рода давление? В общем, пока шли до начальственного кабинета Отто Марковича, была мрачная как туча, заранее предвидя, какой разбор полетов ее ждет на эту тему.

Шеф велел секретарше принести кофе и больше их не беспокоить. Сам уселся в кресло, Марии указал на кресло напротив. И вот, пока тихая как мышь секретарша не принесла поднос с двумя чашками кофе и плоской тарелкой печенья, в кабинете висело могильное молчание. Наконец секретарша удалилась, шеф запер дверь.

Маша приготовилась к худшему, даже голову в плечи втянула. Сейчас начнется...

Он налил коньяку, сунул ей в руки бокал, а сам уселся напротив. Свел вместе пальцы и приказал:

- Рассказывайте.

Маша вытаращилась, а он показал на бакал в ее руке и повторил:

- Пейте, напряжение снимает. И рассказывайте.

Она сначала ошарашенно застыла, глядя на него, потом опустила глаза в бокал. Не имело смысла юлить, отхлебнула глоточек и начала рассказывать с самого начала. А он слушал, слушал и вдруг выдал:

- Мария Владимировна, выходите за меня замуж.

- Мария Владимировна, выходите за меня замуж.

Если б не сидела, точно села бы на пол. Маша замерла не донеся до рта бокал. Хорошо еще, не пила в тот момент, поперхнуться коньяком не самое приятное.

- Кхммм... - прочистила горло и осторожно поставила на стол пузатый бокал.

И только открыла рот, как он поднял вверх ладонь.

- Не отвечайте мне сейчас, Мария Владимировна. Просто послушайте, что я скажу.

Это было так неожиданно и, честно говоря...

Сработал рефлекс, выработанный за три с половиной года взаимодействия, шеф говорит - надо внимательно слушать. Маша сначала затихла, привычно вытаращившись на него. Потом опомнилась, откинулась в кресле и нахмурилась, прикрыв шею рукой.

Теперь уже включилась аналитика. Не тот случай, обычная схема не работает.

- Э, - начала было она, ища слова, как бы это помягче.

Отто Маркович ей правда очень нравился, она даже считала его идеальным, в некотором плане, но... Но.

Он снова остановил ее.

- Подождите, Машенька. Давайте вы все-таки выслушаете меня, хорошо? - проговорил Отто Маркович вставая.

И отошел к окну, как будто ему нужно было пространство. Уже оттуда скомандовал:

- Поешьте чего-нибудь, сладкое тоже неплохо снимает стресс, а кофе придаст бодрости.

Механически потянулась за печеньем, а голове мелькнуло: все-то он знает, не шеф, а кладезь мудрости! И мудрость не замедлила из него политься.

- Видите ли, Мария Владимировна, - он немного скривился и почесал правую бровь. - Дело в том, что я знаю о вас все.

-...?

Так и застыла с куском печенья во рту. В сочетании с его каменной арийской физиономией звучало в какой-то степени даже угрожающе. Захотелось вдруг закурить, хоть она не касалась сигарет с самого выпускного.

Раухен ферботен - мигнула в сознании картинка с плакатом «Курить запрещено».

Маша провела рукой по лбу, отгоняя наваждение, и поспешила запить все это хорошим глотком кофе. А он повернулся к ней и начал:

- Я знаю, какое у тебя настроение. Знаю, когда туфли жмут или устали ноги на каблуках. Знаю, как выглядит неуверенность, которую ты прячешь, выпрямляя спину и полнимая голову, но при этом опускаешь подбородок. Это, милая Машенька, осанка цариц. Знаю, как могут блестеть глаза, когда работа выполнена на отлично. Ты перфекционистка, также как и я. Знаю, когда тебе хочется есть, даже если ты этого не чувствуешь.

Маша вздохнула, беря с тарелки еще одно печенье, есть и вправду хотелось.

- Я даже знаю, когда у тебя месячные.

Что....?!!! Вот так, в лоб?! Это было слишком!!!

Маша закрыла рот ладонью. Нарушение мыслимых и немыслимых интимных границ!

- Вы...! Отто Маркович, я бы просила...

- Я также знаю, как выглядит твое смятение и страх. Ты ведь испугалась сегодня, Машенька, - мягко проговорил он. - Вопрос в том, чего или кого?

И опять в лоб. Он безжалостно стаскивал все ее щиты, сковыривал корки. Как будто она могла сейчас ответить, кого она испугалась больше, Андрея или себя?

Как врач, блин. Как врач! Только набрала полную грудь воздуха, чтобы...

Но тут неожиданно зазвонил его смартфон.

- Я отвечу? - спросил разрешения, как будто она могла отказать.