Генри Миллер - Книга о друзьях (сборник)

Получалось, когда Джо был близок к отчаянию, это я утешал его . Не помню, чтобы мы когда-нибудь ссорились, хотя спорили до хрипоты. Мы часами могли обмениваться репликами на любую тему. Хоть Джо и не получил настоящего образования, он был очень умен – и скептичен. В приюте его воспитывали в строгом католическом духе, но он перестал верить в Бога задолго до своего побега. В монахинях Джо импонировала только наивность, а так он их считал легкой добычей для мужчин – всех, включая мать настоятельницу. Рассказы Джо о монахинях и об их готовности уединиться с кем-нибудь в укромном местечке мало уступали по красочности лучшим новеллам «Декамерона».

Когда я стал администратором по найму в телеграфной компании, то сделал Джо своим помощником. Работа ему очень нравилась. Особенно он преуспел в разоблачении обманщиков и эпилептиков. Он частенько подавал мне знаки, пока я беседовал с кандидатом, предупреждая меня, что парень – мошенник, и всегда первым замечал шрамы на руках у соискателя – приметы эпилептика, пережившего множество припадков.

Мы сидели за одним столом друг напротив друга, и я страшно забавлялся, глядя, как серьезно Джо относится к делу. Чего он только не вытворял! Как будто это он был президентом компании! У нас в офисе работали две красивые женщины, одна – для него, другая – для меня. Они жили вместе, что существенно упрощало дело. Однако в то время я еще был женат.

Случалось, что после ужина я укладывался на диванчик, чтобы вздремнуть. Я был вымотан, потому что за все время работы в телеграфной компании мне не удавалось выспаться. Ложился я обычно в два-три часа ночи, а являться на место службы требовалось к восьми утра. (Естественно, я все время опаздывал, врываясь в офис небритый, в грубой голубой рубашке, потертой на воротничке и рукавах.)

Когда я ложился, жена поначалу усаживалась в кресло-качалку рядом с диваном, ожидая, что я позову ее лечь рядом. Но я быстро засыпал. Тут мой добрый друг Джо брал дело в свои руки. Притворяясь, что очень жалеет покинутую супругу, он вскоре усаживал ее к себе на колени и, без сомнения, начинал массировать ей влагалище, пока я мирно посапывал тут же. Однако в итоге ситуация все равно складывалась в мою пользу. После того как Джо изрядно распалял мою жену, она соскальзывала на диван, засовывала руку мне в штаны и начинала играть моим членом. Разумеется, рано или поздно я открывал глаза и принимал участие в этих играх. Моя супруга отличалась особенной пылкостью, как все, кто долго подавляет свои желания. (Она была воспитана в монастыре в лучших традициях католичества.) Позже я начал подозревать, что кое-кто из ее дорогих подружек, как она их называла, – лесбиянки. Но это не мешало ей быть отличной любовницей. Так вот в качестве вознаграждения Джо позволялось сидеть в кресле-качалке и смотреть, как мы занимаемся сексом. До сих пор помню, как он затыкал уши, чтобы не слышать наших стонов и криков.

Джо жил со мной и во время всей этой эпопеи со вдовой. Мы тогда были ужасно бедны, на плаву нас поддерживал парень, которому мы сдавали комнату. На те гроши, что он выдавал нам из своей недельной зарплаты, мы могли позволить себе кусок мяса и вареную картошку три раза в неделю. Никаких десертов; никакой приличной выпивки – вина, джина или виски. Мы жили как отшельники и совокуплялись, как кролики, просто потому, что не знали, чем бы еще заняться. Деньги, которые привез с собой Джо, быстро кончились. Иногда нам удавалось сгонять в кино, чтобы поглазеть на Клару Боу, Чарли Чаплина, Чарльза Рея, Элис Джойс и других. Поскольку надежды найти работу не было, мы ложились спать поздно. Джо иногда вползал к нам под одеяло и изо всех сил старался присоседиться, умоляя нас не отвергать его, как самый обездоленный человек на свете.

Если вечером меня не было дома, будьте уверены, он тут же начинал приставать к вдове. Приходя, я иногда заставал ее в слезах. Что причиной, кто виной? Джо . Он ей нравился, но домогательства ее тяготили. (Мы тогда считали себя практически женатыми.) Позже я действительно собирался на ней жениться, но моя мать однажды недвусмысленно заявила, что прикончит меня, если я только заговорю об этом!

Водитель трамвая – его звали Текс – не представлял угрозы. Настоящий техасец, к тому же «джентльмен» , он бы никогда не стал действовать за моей спиной.

Джо продолжал жить со мной (или с нами) и во время моего следующего брака, но к Джун он даже близко подойти не осмеливался. Она сразу же произвела на него неизгладимое впечатление: у них было много общего – щедрость и любовь к преувеличениям. Иногда, слушая их, я получал удовольствие, схожее с впечатлениями заядлого театрала. Они оба умели виртуозно лгать и при этом верили в собственную ложь.

Тем временем Джо не желал смиряться с тем, что его друг по-прежнему прозябает в неудачниках. Я до сих пор не продал ни одной книги. (Как-то раз я написал короткую статью в журнал для негров, ее опубликовали, но денег не заплатили.) Джо взялся исправить ситуацию. Как это мир может игнорировать его лучшего друга и великого писателя Генри Миллера? Но мир меня игнорировал, и даже Джо О’Риган со всем его шармом, хвастливостью и ловкой лестью не мог этого изменить. Время еще не пришло. Я понимал это и пытался смириться, что, впрочем, получалось с переменным успехом.

Я оскорблял не только редакторов и издателей, но и читателей. Я с презрением высмеивал их кумиров и идолов, стараясь персонально объяснить каждому маменькиному сынку, какой же он на самом деле тупой и бесчувственный ублюдок. (Да я и сейчас этим занимаюсь в свои лучшие минуты.) Ничего не изменилось с того времени, просто потом мне повезло, вот и все. Звезды заняли на небе правильное положение.

В чем я никогда не признавался Джо, так это в том, что трахаю его подружку. Я делал это вовсе не из мести и не чтобы преподать ему урок. Просто так получилось. Она вышла замуж за одного из моих лучших друзей – человека, которым я восхищался и которого считал настоящим гением.

В любом случае они не очень-то ладили, и я вскоре сошелся с его женой. Я сделал ошибку, познакомив ее с Джо, который быстро насаживал хорошеньких рыбок на крючок. Какое-то время она спала с нами обоими. Но потом в офисе появилась другая девчонка – смешно, но ее имени я не помню, – и я оставил Эльзу Джо.

Мы много занимались сексом, но, когда телеграфная компания разрешила нанимать курьерами женщин, дело пошло еще лучше. Теперь Джо не жаловался, он просто утопал в сексе. Так или иначе, все вело к траху, но я обычно стараюсь не вспоминать тот по-своему приятный период, ведь для меня он ознаменовался еще и фиаско в качестве писателя.

Хотя секс случался повсюду и даже вдвое чаще, чем требовалось, я был тогда по уши влюблен в свою вторую жену. Это может прозвучать странно, но у меня никогда не было ощущения, что я ей изменяю. Оприходовать кого-нибудь – еще не значит изменить возлюбленной. Этого требовала жизнь, праздник жизни.