Неустановленный автор - Правитель Чакаля

От рассматривания священного столба Бата отвлекли приближающиеся крики. Прислушиваясь, юноша поднялся с камня и стал вглядываться вдаль, но буквально в нескольких шагах от него начиналась непроницаемая зеленая стена леса, разглядеть за которой что-либо было невозможно. Вдруг Бат явственно услышал чей-то громкий плач – как ему показалось, несколько мужчин оглашали окрестности горестными криками. Вскоре ветви деревьев заколыхались, и Бат увидел нескольких воинов, суетливо семенящих впереди тех, кто медленно шел с какой-то ношей. Один из воинов, увидев юношу, подбежал к нему.

– Бат Балам! – взволнованно воскликнул воин, потрясая копьем в знак своего отчаяния. – Великий Читам ранен! Он приказал принести его во дворец!

Мигом побледнев от ужаса, Бат ринулся вперед, сильно толкнув двух воинов, попавшихся ему навстречу. Он увидел своего отца, лежащего навзничь на носилках, наспех сделанных из веток. Несколько крепких охотников из его свиты несли носилки на вытянутых руках.

– Отец! – позвал Бат.

Но Читам лежал с закрытыми глазами. По откинутой в сторону руке правителя струилась кровь. Бат откинул плащ, которым кто-то из свиты укрыл Читама и вздрогнул – на груди отца зияла глубокая рваная рана.

– Это ягуар, – сказал один из воинов, несших носилки.

– Правитель решил сам заколоть зверя и приказал всем, кто был с ним, не приближаться. Ягуар прыгнул на правителя, тот начал с ним бороться и получил эту страшную рану.

– Где зверь? – грозно спросил Бат.

– Мы убили его, нарушив запрет правителя, – объяснил воин. – Его несут те, кто идет позади.

Ичхако сидела с окаменевшим лицом перед ложем своего мужа, правителя Чакаля. Она поминутно опускала кусочек холщовой ткани в миску с холодной водой и протирала лоб раненому, метавшегося в лихорадке. Несколько приближенных из числа знатных воинов и главных советников правителя сгрудились в дальнем конце покоев, в почтительном молчании. Перед ложем на маленьком столике стояла курительница, в которой дымилась пома – ароматная смола.

«Дым помы долетает до богов и они, вкушая его, одаривают в знак благодарности людей своими милостями,» – говорили жрецы.

В изголовье лежащего в забытьи Читама сидел на коленях Мидатль. Жрец, выпив травяной отвар, готовившийся специально для того, чтобы слышать богов, полузакрыв глаза и раскачиваясь взад-вперед бормотал что-то неразборчивое, испрашивая выздоровления для правителя Чакаля.

Бат, стоящий возле матери, вглядывался в бледное лицо отца, которое страдания сделали еще более суровым. Даже в беспамятстве Читам внушал окружающим почтение, смешанное со страхом. Только Ичхако испытывала сострадание и пыталась всем, чем могла, облегчить мучения мужа.

За окнами было видно заходящее солнце. Мидатль начал призывать помощь богов на утренней заре, и все это время Ичхако, Бат и близкие советники правителя ни на минуту не покидали покоев Читама. Теперь все чувствовали усталость, и собравшиеся придворные переминались с ноги на ногу, не решаясь покинуть своего владыку.

Непрестанно бормочущий заклятия жрец замолчал, и в комнате воцарилась гнетущая тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием больного. Мидатль склонился над Читамом и вложил в его правую руку амулет из камня, на котором был выбит рисунок – человеческая фигурка, падающая в разверстую пасть ужасного чудовища, которое означало подземный мир – Шибальбу.

– Зачем ты даешь отцу этот амулет? – встревожено спросил Бат у жреца.

– Это покажет богам, что Читам готов следовать их воле и придет в Шибальбу, если им будет угодно, – тихо сказал Мидатль. – Боги поймут, что правитель Читама относится к ним с почтением и не станут его карать. Его дальнейший путь или в мире людей, или в Шибальбе будет усыпан их милостями.

– Так ты считаешь, что боги призывают душу Читама в подземный мир? – с ужасом спросила Ичхако.

– Да, это так, – подтвердил жрец. Он говорил медленно, растягивая слова. – Если к утру следующего дня покровитель рода Читама, повелитель дождей Чак не изменит своей воли, правитель Чакаля отправится в мир предков.

С этими словами Мидатль, показав жестом, что больше он ничего не скажет, вышел из покоев правителя. Ичхако горестно вздохнула, изо всех сил подавляя в себе желание зарыдать – она не хотела, чтобы муж, когда придет в сознание, видел ее слезы. Бат взял мать за руку и легонько ее сжал, пытаясь хоть как-нибудь поддержать Ичхако.

Так прошло еще несколько часов. Придворные, набравшись храбрости, потихоньку входили в покои и выходили, видя, что Читам все еще не пришел в себя. Во всех храмах жрецы просили богов послать выздоровление правителю Чакаля.

Ичхако и Бат продолжали сидеть у ложа больного. Под утро его дыхание стало более прерывистым, и когда первый луч солнца коснулся его лица, Читам открыл глаза и обвел жену и сына удивительно осмысленным взглядом.

– Сегодня я уйду в Шибальбу, – тихо, но отчетливо, произнес правитель Чакаля.

– Боги даруют тебе спасение! – горячо воскликнула Ичхако, убирая со лба мужа прядь волос.

– Ты знаешь, Ичхако, что это не так, – сказал Читам, повышая голос – было видно, что говорит он из последних сил. – Пусть они подойдут поближе! – приказал он, махнув рукой в сторону придворных, стоящих поодаль от ложа.

Когда советники приблизились к нему, Читам заговорил снова:

– Мое место займет мой сын, который отныне получит имя Бат Ахав Балам – Факел Правитель Ягуар. Мою гробницу пусть построят поблизости от того места, где захоронены мои отец и дед. Чакаль не должен потерять свое могущество…

Читам откинулся на валик, лежащий у него под головой и закрыл глаза. Через несколько мгновений, снова собравшись с силами, правитель открыл глаза и тихо сказал:

– Пусть все уйдут, я хочу поговорить с Батом Баламом и Ичхако.

Придворные спешно направились к выходу, при этом каждый держал руку у груди в знак почтения. Когда за последним сановником закрылась дверь, Читам посмотрел на жену. Ичхако не была избалована вниманием мужа и поразилась, встретив его взгляд, полный ласки.

– Наш сын позаботится о тебе, Ичхако и ты ни в чем не будешь испытывать нужды, как и при моей жизни. Хотя я и не говорил тебе об этом, но ты всегда знала, как як тебе отношусь…

Ичхако взяла мужа за обе руки и пристально смотрела в его глаза. Вся невысказанная любовь и преданность читалась в них. Потом, с трудом переведя взгляд на сына, Читам сказал ему:

– Я передаю Чакаль в твои руки. Ты станешь править нашим народом и отвечать за его жизнь перед богами и предками.

Всегда прислушивайся к их воле и никогда ее не нарушай, иначе наш мир закончит свое существование. Будь истинным сыном рода Ягуаров!