Иосиф Кантор - Исход. Пророк Моисей

– Ты думаешь, что среди нас есть подстрекатель? – нахмурился Моисей. – А есть ли у тебя основания думать так?

– Оснований нет, но есть у меня чувство… – Аарон посмотрел вверх, на звезды в ночном небе, кусочек которого был виден в отверстии, устроенном в крыше шатра для доступа свежего воздуха. – И есть предчувствие того, что это подстрекательство не последнее, и как бы не было нам другого какого вреда. Надо бы присмотреться к людям повнимательнее…

Предчувствие не обмануло Аарона. Посреди ночи вдруг загорелись шатры и повозки в той части стана, где стояло колено Завулоново. Никто не понял, откуда взялся огонь и что загорелось первым, но ущерб от пожара оказался изрядным – сорок два человека получили ожоги, и около двухсот семей лишились своего имущества. И утром уже шептались о том, что якобы Бог, разгневавшись на то, что Элиав выступает против возвращения в Египет, поразил молнией стан колена Завулонова.

– Элиав не угоден Господу и не может быть в числе старейшин, – говорили одни.

– Надо повернуть в Египет, пока не поздно, и наложить руку на имущество египтян! – говорили другие. – Если мы будем медлить, то хетты или кочевники воспользуются случаем и заберут все себе!

Аарон с некоторыми другими левитами и начальниками колен начал увещевать народ, объясняя опасность возвращения в Египет и вред подобных подстрекательств. Это потребовало времени, поэтому в путь тронулись уже ближе к полудню. Моисей же поручил Элиуду выяснить, где были и чем занимались этой ночью Надав и Авиуд.

– Сделай это очень осторожно, – сказал он. – Не спрашивай прямо, чтобы не вызвать кривотолков и подозрений, но узнай. Я знаю, что ты приметлив, осмотрителен и ум у тебя цепкий.

– Исполню все, как велено, – ответил Элиуд, сияя от похвалы Моисея.

Он, конечно же, догадался, почему вдруг Моисей заинтересовался делами своих племянников. Все знали о пожаре в колене Завулоновом, и все знали о вчерашней стычке между Элиавом и сыновьями Аарона. Даже человек, скудный умом, мог бы связать оба события воедино, и Моисей не сомневался в том, что многие именно так их и связывали.

Элиуд появился после полудня. Подъехал на своей неказистой, но выносливой хеттской лошадке и сообщил, что Надав и Авиуд всю ночь провели в шатре у Нафтали, сына Иафета из колена Рувимова. Нафтали, происходивший из числа именитых людей, любил пить вино в веселой компании и не мог не отметить такого события, как спасение от преследования войском фараона.

– Кроме Нафтали, Надава и Авиуда, было еще восемь человек гостей, – доложил Элиуд, – и я поговорил с пятью из них. А еще я поговорил с музыкантами и танцовщицами, которых пригласил Нафтали, и с его слугами, которые подавали пирующим вино и яства…

– Когда ты успел?! – восхищенно воскликнул Моисей.

– Кто умеет – делает быстро, – скромно ответил Элиуд со всем свойственным молодости тщеславием. – К тому же я ни с кем не разговаривал долго. Придумал, что срочно разыскиваю лекаря Нафана, и переходил от одного собеседника к другому. Мало кто знает, что достойный Нафан вчера переел на ночь и теперь лежит в своей повозке на ложе, набитом целебными сушеными травами, так что это хороший предлог…

Моисей одобрительно кивнул, предлог и впрямь был хорош. С одной стороны, мало кто знает, что Нафан в очередной раз страдает от обжорства, потому что страдает он тихо, в уединении закрытой повозки. И правильно делает, потому что когда люди видят больного лекаря, они думают: «как он может лечить других, если самого себя вылечить не может?» и не обращаются к нему. С другой стороны, никогда не известно, куда, к кому из заболевших могли позвать Нафана, и срочная потребность в нем возникает часто. Молодец Элиуд, сметлив он.

– Все, как один, подтвердили, что Надав с Авиудом с самого начала стали пить вино с великой охотой и очень скоро сделались пьяны настолько, что даже по нужде не могли выйти без сопровождения. Потом же они легли там, где сидели, и заснули, а добрый хозяин не стал их будить, только велел слугам подложить им под головы подушки и накрыть их покрывалами. И все видели, как они спали, а слуги даже спотыкались об их тела. Достаточно и сейчас взглянуть на их лица, чтобы понять, как были пьяны они ночью. С учетом того, что шатер Нафтали находился далеко от того места, где ночью произошел пожар…

Элиуд оборвал себя, не договорив, потому что понял, что сказал лишнее. Никто не поручал ему делать выводы, Моисей только попросил собрать сведения.

– Благодарю тебя, Элиуд, – сказал Моисей, пряча улыбку в бороде.

Элиуд поклонился, огладил рукой свою бороду, пока еще не настолько густую, как ему, наверное, хотелось, и отъехал назад.

«Это не они, – подумал Моисей с облегчением. – Но это и не случайность. Аарон прав – среди нас есть враг, и сейчас фараон, если он только в самом деле спасся, может возлагать надежды только на него, на своего слугу, соглядатая и вредителя. Один человек может сделать то, чего не сделает целое войско. Если чинить вред умно и умно же распространять слухи, то можно погубить всех нас, можно сделать так, что мы сами себя погубим…»

У Амрама и Иохаведы из колена Левия было трое детей – старшая дочь Мариам и сыновья, Аарон и Моисей. Аарон был старше – он родился тремя годами раньше Моисея, и участь его оказалась более счастливой, потому что он мог расти там, где родился – в доме своих родителей.

Дело в том, что за несколько месяцев до рождения Моисея (он тогда еще и зачат не был), фараону Рамсесу II приснился сон. Увидел фараон в нем себя, восседающим на троне, а перед собой увидел незнакомого старика, державшего в левой руке огромные весы. Старик положил на одну чашу весов фараона и всех приближенных к нему сановников, вместе со жрецами, а на другую – одного ягненка, и увидел Рамсес, что ягненок перевесил, хотя так не могло быть. Истолковать удивительный сон фараону помог придворный мудрец по имени Билам. «О, божественный фараон! – воскликнул он. – Ягненок обозначает народ еврейский, народ пастухов! А из сна следует, что евреи принесут Египту гибель, вот что выходит из этого сна!» Придворный астролог добавил к сказанному Биламом, что звезды сообщили ему о грядущем рождении в земле Гесемской младенца мужского пола, который принесет Египту великие несчастья.

Фараон испугался и повелел бросать в Нил всех новорожденных мальчиков. Астролог не смог сказать, у египтян или у евреев родится младенец, несущий гибель Египту, поэтому топили всех. Иохаведа родила Моисея втайне ото всех, даже повитуху не приглашала, роды пришлось принимать сестре Моисея Мариам. Три месяца мать скрывала мальчика, появившегося на свет без крайней плоти, что было расценено как добрый знак, отметина избранных. В течение трех месяцев скрывала Иохаведа новорожденного сына, а когда это стало уже невозможным, придумала хитрость ради его спасения.