Алексей Маркевич - Давид

Юноше по сердцу были его овечки, его родные луга и просторы, на которых время от тебя не улетало, оно было всё твоё. Но больше всего Давид переживал потерю друга – ему нельзя было брать с собой Айфона, верного пастушьего пса. Прощаясь, он так грустно, так жалобно смотрел прямо в глаза, казалось бы, все понимая, великодушно отпуская, но, вместе с тем, – и безудержно скорбя о потере. В глубине души юноша знал, что больше никогда не заведет собаку. Потому что это место в его сердце занято навсегда и ничем другим его не заполнить.

Давид достал из рюкзака синенький Новый Завет с Псалтирем и начал читать девяностый псалом:

«Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится, говорит Господу: прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю!» Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы, перьями Своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь безопасен; щит и ограждение – истина Его. Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень. Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; но к тебе не приблизится: только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым. Ибо ты сказал: «Господь – упование мое»; Всевышнего избрал ты прибежищем твоим…»

Дочитать до конца он не успел.

– Ты серьезно?! – услышал он, вдруг, незнакомый грубый голос и поднял глаза вверх.

Перед ним сидел огромных размеров мужик в камуфляжной одеже. В нем было не меньше трех метров росту, он один занимал целую скамейку. Давид даже удивился тому, что как это раньше он не заметил этого великана – настоящий Голиаф!

– Э! Я к тебе обращаюсь, салага! – взревел пьяным голосом мужчина, – Ты, чё? Библию читаешь?!

– Да, – немного сконфуженно ответил Давид, – Библию.

– Гляньте-ка! – продолжил Голиаф, обращаясь к окружающим, – На дворе двадцать первый век, а парень Библию в руках держит!

Вагон притих. Никому не хотелось связываться с этим громилой. Конечно, им всем было жалко молодого человека, такого юного и симпатичного, но, как говорится у нас на Руси, – своя рубаха ближе к телу…

– Тебе в школе задали или ты сам в эту галиматью верить пытаешься?!

– Верую! – громко и четко ответил вдруг Давид. Больше всего на свете он не мог выносить, когда кто-то насмехается над его Богом и Библией. Этого он натерпелся от своих братьев, так что ему было не впервой.

– Э! Хэ-хэ-хэ! – пьяненько засмеялся его оппонент, – Ну, надо же! Верует! Он – верует! Слышите?! Не просто верит, а… верует!

Великан театрально поднял указательный палец вверх, и потряс им почти у самого потолка вагона.

– Ты видел его что ли? Бога-то своего?!

– Нет! – твердо ответил юноша.

– Не видел, а веруешь? – ехидно помотал головой великан.

Давид выждал паузу и громко, четко, чтобы все слышали, ответил:

– Если бы Его видно было, то и вера не нужна была бы. Это был бы просто факт.

Вагон заулыбался. Ответ смелого мальчика им понравился. Но это обстоятельство только еще больше раззадорило Голиафа.

– Правильно! Бога нет, вот тебе и приходится в него веровать!

И тут Давид увидел такое, что позволило ему перейти в наступление.

– Уважаемый, – громко начал он, – А Вы ведь тоже в Него верите!

– Я-то? – удивился верзила, – Да с чего ты взял, салага?

– Да вот же! У Вас на шее крестик, и на руках вот кресты наколоты!

Вагон хмыкнул. Голиаф тупо воззрился на свои кулаки, будто видел их впервые в жизни. Потом нахмурился, подумал, да вдруг схватил крест с шеи, да и сдернул его!

– Нету Бога твоего! Нету! – заорал он не своим голосом, – В Чечне я воевал, две войны прошел, нигде я там его не видел!!!

С этими словами он, вдруг, плюнул на крестик в своей руке, бросил на пол и стал с остервенением его топтать. Вагон ахнул.

– Зря Вы это, – раздался голос Давида в тишине, когда вояка немного успокоился, – Бог Вам жизнь до сих пор сохранил, через две войны между пуль провел, Он ведь любит Вас по-настоящему…

– Что?! Любит?! Ты же видишь – я Его сейчас растоптал, и живой! И ничего мне за это не будет! Потому что нет никакого Бога твоего! Хе-хе-хе!

– «Не обманывайтесь! Бог поругаем не бывает! – громко процитировал Давид, – Что посеет человек, то и пожнет!»

– Да плевал я на твоего Бога и твою Библию! Плевал, плюю и буду пле… пле… пле..

Громила, вдруг, поперхнулся своей собственной слюной, схватился за горло и всей своей тушей громыхнулся замертво на вонючий пол электрички.

– Не будешь, – с грустью сказал Давид.

Офис «Царской Короны» показался Давиду очень презентабельным. Он сразу почувствовал, что со своей гитарой и рюкзаком выглядит совсем провинциально. Так оно, конечно, и было на самом деле.

Помещение было не очень большим, но дорогая мебель, картины в тяжелых позолоченных рамах и прочие детали интерьера делали свое дело профессионально – всякому становилось ясно: фирма солидная и место свое под солнцем пылит не зря.

– Добрый день! – обратился к Давиду подошедший от ресепшена молодой человек, лет двадцати трех, – Вы – Давид Деев?

– Да, – смущенно ответил наш герой, – Это так заметно?

– Если честно, то – да!

Молодые люди заулыбались.

– Меня зовут Иван, – протянув руку для рукопожатия, сказал встречающий, – Хотя, раз уж мы с честности начали, на самом деле, в паспорте у меня записано Ионафан. Знаете, теперь мода на чудные имена… Но для простоты, для всех, особенно для друзей, я – Иван.

– А я – Давид. И, если честно, – по паспорту, увы, – тоже Давид.

Ребята снова засмеялись. Им со всех сторон показалось, что они смогут подружиться. Так оно и произошло.

– Что ж, нам сообщили, что Вы родственник самого Самуила Храмова…

– Вроде того.

– Нам велено Вас принять, поселить в общежитие и всему обучить…

– Ну, велено, значит велено, – широко улыбнулся Давид.

– Давайте мы…

– Слушай, Вань, – перебил его, вдруг, Деев, – Давай уже на «ты»…

– Ну… как скажете… То есть – как скажешь!

– Пойми правильно, ты первый, кто ко мне так обращается, мне это очень непривычно!

– Рано или поздно тебе придется к этому привыкать, если, конечно, я правильно оцениваю происходящее…

Молодые люди посмотрели в глаза друг другу и одновременно улыбнулись.

– Ладно, тогда начнем, – сказал Иван и подвел Давида к ресепшену, – Познакомься – это Маша, моя сестра.

– Привет! – поздоровался Давид и протянул руку девушке, которая, прямо скажем, уже давно с него глаз не сводила. Симпатичный юноша ей сразу понравился.

– Привет! На самом деле меня тоже не Машей зовут, по паспорту я – Мелхола, но это имя тоже сложное…

– Мне Машу легче запомнить, – улыбнувшись, признался Давид.

– Еще у нас несколько менеджеров, люди в логистике, и, конечно, управляющий – наш с Машей отец.