Юрий Мартыненко - Сквозь седые хребты

– Ну, ты присмотрись хорошенько к своей шкуре-то немытой, может, и разглядишь, что она вся в мелких-премелких дырочках. Они и есть поры…

Входная дверь вдруг отворилась, и из сеней в облаке морозного пара появились две фигуры.

– Вечер добрый! – стягивая шапку с головы, сказал Покровский. Рабочие заподымали лохматые головы. Некоторые стали опускать с нар ноги на пол, нашаривая обувь.

– Лежите-лежите. Отдыхайте, – махнул рукой Алексей Петрович. – Мы тут со старшим десятником на огонек решили к вам заглянуть. Дай, думаем, поглядим, о чем думу думати на сон грядущий.

– А мы, господин инженер, давеча только что о вас вспоминали.

Добрым словом или как?

– Ясно дело, что добрым. Порадовали мясной кормежкой. Всегда бы так.

– Всегда, братцы, не получится, рассмеялся Северянин. – Подфартило за счет наших старых знакомых

– Тунгусов?

– Из самых. Только правильней их называть таптагирыканами. А еще тут неподалеку есть и кендагирыканы…

С приходом в столь поздний час начальства путейцы оживились. Куда и сон у многих девался, хотя кто-то все-таки уже храпел. Покровский и Северянин, расстегнув крючки полушубков, присели на лавку ближе к свету керосиновых ламп.

– Мы вот с Алексеем Петровичем решили такую штуку вам предложить, – начал издалека старший десятник. – Решили мы, значит, предложить вам построить баню. Настоящую. С каменкой и полком. Правда, сейчас, зимой, с вениками туговато, да ничего, найдете какой-либо выход, если хорошенько покумекаете.

– Вы, Куприян Федотыч, будто под дверью стояли, и наш разговор слушали, – удивились мужики.

– Какой разговор?

Да все о том же, о чем и вы только что сказали, о бане.

– Ну? Что я говорил? – Северянин хитро глянул на Покровского. – В самый аккурат состоялся разговор о необходимости банного дела. Да и вообще смысл данного предприятия очень даже очевиден. Надо бы в порядок, мужики, себя привести. Пусть с бритьем дело муторное, но хотя бы постричься. Вшей бы не напарить…

Рабочие оживились. Загалдели, зашумели. Начали спорить, у кого в какой губернии, в какой конкретно деревне лучше бани рубятся и каким образом топятся.

– А что, братцы, чаю найдется? – громко спросил Северянин, выждав, когда страсти по поводу предстоящего строительства бани немного поутихли.

– Как же не найдется, Куприян Федотыч?! – уважительно отвечали хором мужики. – Эй, несите бачок с плиты. Она ишо горячая. Чего-чего, а чаги у нас всегда в достатке. Целебная вещь, Куприян Федотыч!

– Знаю, знаю, – усмехнулся Северянин и пригласил всех желающих к столу. Он аккуратно положил на середину большой бумажный кулек. Осторожно потряс его. Бумага развернулась, и высыпались белые кубики рафинада.

– Вот вам гостинец, братцы. Алексей Петрович ездил в Могочу в дистанцию. Привез в честь, так сказать, успешного завершения очередного отрезка пути на двадцать второй версте. Как говорит наш инженер, выходим на финишную прямую. Впереди тоннель. Монтировка в нем рельсошпальной решетки – дело чрезвычайно ответственное.

– Ничего. Сработаем. Лишь бы тоннельщики не подвели.

– Проходка сделана, кажись, на совесть. Только бы облицовщики не просчитались с качеством раствора при обделке нутра.

– Так, поди, не первый раз с раствором они знакомы. Так же, как и ты с путейским молотком.

– И то верно. Хотя тут молоток бери да колоти, а там гора над головой. Ее, грузонепомерную, так укрепить надобно, чтобы на долгие годы незыблемость каменной кровли обеспечить…

Откусывая от рафинада крохотные кусочки и смакуя сахаринки, мужики с превеликим удовольствием принялись чаевничать.

– Позвольте спросить, Алексей Петрович? – обратился к Покровскому самый смелый.

– Ну? – просто и по-свойски отозвался тот, отпивая из горячей кружки мелкими глоточками горячий отвар.

– Правда ли, что государь после окончания строительства землю пожалует всем, кто из крестьян?

– На сей предмет конкретно ничего не могу ответить, но жалованье по расчету обещается приличное. Казна не поскупится. Сможете, кто пожелает, и корову завести, и лошадь купить. Вы и сейчас не в обиде, верно? Хотя и деньги, бывает, задерживают. Однако многие умудряются и подэкономливать. Питаются из общего котлового довольствия, предпочитая в лавку не ходить. О спиртном же и речь не идет…

– Никак нет. Не в обиде, – согласно закивали бородами рабочие.

– А ссыльным, говорят, будет свобода дарована?

– Про тех сказать чего-либо пока невозможно, – ответил Покровский. – Смотря, каким ссыльным. Преступники обязаны отбыть свое наказание по всей строгости.

– Это верно, верно, – опять согласились мужики.

– Хотелось бы вот о чем поговорить, – произнес Покровский, отставляя кружку. – Здешние земли не освоены. Многие, вероятно, захотят остаться здесь на службу после ввода железной дороги в эксплуатацию?

– Куды на службу?

– Чудак человек! – рассмеялся Северянин и ответил за Алексея Петровича. – Кто же будет, по-вашему, магистраль в будущем обслуживать? Думаете, построим ее – и все, шабаш? Нет, братцы, вам ее строить, вам и обслуживать…

– Оно, конечно, дело заманчивое, – отозвался один из мужиков, знать, вербованный из какой-либо западной дальней губернии. Лапотник, как звали переселенцев местные забайкальские рабочие. – Остаться здесь можно, кабы не морозы.

– Что вам морозы? – удивился Северянин. – Да вы покуда пробиваете эту дорогу сквозь дебри и сопки, совсем привыкнете к морозам. Иль еще не привыкли? Подождите, вспомните мои слова. Пройдет время, и многих из вас обратно на запад в свою деревню калачом не заманишь. Кто молодой, тот женится. Кто по причине личной одинок, тоже здесь хозяйку сможет найти. Я уж не говорю о тех, кто с семьями сюда перебрался. Те, однозначно, осели в здешних краях навсегда. И еще, как говорится, пустят здесь корни. Сейчас, не спорю, тяжело. Скоро станет легче. Главное, одолеть «железку». Соединить два конца, которые стальными нитками сюда с востока и запада тянутся. Потом устроитесь, братцы, на путейские околотки да станции, а кто, глядишь, и на машиниста выучится, кто-то в кочегары на паровоз пойдет, кто еще куда.

– Эка, куда вы хватили, Куприян Федотыч, – пряча улыбку в седые усы, проговорил Ерофей, самый старший среди путейцев. Уж если ему очень даже по душе пришлись слова Северянина, то, что говорить о молодых, которые во все глаза смотрели на старшего десятника, на инженера Покровского, ожидая, о чем они еще им скажут-расскажут, какими благими пожеланиями согреют?

– Господин инженер, а насчет обвала в тоннеле можно спросить?

– Любопытный вы народ, – став серьезным, опять ответил за Покровского Северянин. – Откуда про то узнали?

– Сорока на хвосте весть принесла.