Мартин Линдау - Яд Борджиа

Воцарилось тягостное молчание, пока, наконец, его не нарушил Бембо.

– Даже святых на небесах не щадит клевета, – медленно произнес он. – Ради чего же стал бы избегать ее лживый неаполитанский поэт, который ради эпиграммы или для того, чтобы придать ей большую резкость, готов про дьявола сказать хуже, чем тот заслуживает, или даже про себя самого.

– Клевета не пощадила даже такого почтенного мужа, как мессир Пьеро Бембо, – с озорным смехом сказал английский рыцарь. – Но, черт возьми, мессир Бембо, мне сдается, что ваш замок принадлежит фее Моргане, и также поглощен скалами, как ее замки поглощаются волнами.

– Здесь, на самой вершине, некогда стоял прекрасный замок, какой только могли создать природа и искусство, – ответил священник, с удивлением озираясь вокруг. Три предводителя достигли теперь возвышенного плато, находившегося на вершине громадной скалы. Солдаты, поднимавшиеся за ними на усталых лошадях, исчезли из вида, и амфитеатр лесов, громоздившихся на противоположных горах, благодаря обманчивой перспективе, казался от них всего в нескольких шагах. Перед путниками темными рядами спускались вниз густо заросшие по краям соснами и дубами синеватые скалы, превращаясь внизу в две высокие стены, среди которых протекал горный поток. Шум его ясно доносился снизу, но самого его нельзя было разглядеть во мраке пропасти.

– Вот здесь, пожалуй, на этом самом месте, стоял замок Джакобо Савелли! – воскликнул Бембо. – Мне помнится, что эти скалы в своих мечтах я часто принимал за зубцы могущественной крепости.

– И теперь еще заметны следы стен, – сказал иоаннит, – а на полуразрушенном зубце еще осталась сторожевая башня. Опустошитель прекрасно выполнил свою задачу – это похоже на руины, оставшиеся в наследие от древних римлян.

Иоаннит пришпорил свою лошадь, но Реджинальд внезапно схватил ее за узду, воскликнув при этом:

– Пресвятая Дева! Разве вы не видите высокой травы, монсиньор. Это – глубокие расщелины в почве.

– Вы правы! – с испугом ответил рыцарь. – Благодарю вас, брат Реджинальд. Крепость разрушена пороховыми подкопами и из-за этого здесь образовались расщелины.

– Кажется ли мне, или это так на самом деле, но как будто на той красноватой скале я вижу какую-то надпись! – сказал Бембо, указывая на самую высокую скалу, поднимавшуюся над безднами.

– Надпись латинская, но и на таком расстоянии ее легко можно разобрать, – проговорил иоаннит. – В Италии шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на следы этого зверя, Цезаря Борджиа: «Или Цезарь, или ничто!» – вот его девиз. Но что это там? Ведь это следы совсем недавнего сражения, замок разрушен значительно раньше!

Он указал копьем на какой-то предмет у подножия скалы. Там лежал труп, судя по вооружению – солдата.

– Может быть, он только спит, давайте позовем его, – сказал священник, и испуганным голосом закричал: – Во имя всего святого, отвечайте, друг, кто вы?

– Если он спит, то выбрал для этого очень опасное место, – заметил иоаннит. – Защищать путешествующих – одна из обязанностей ордена, к которому я принадлежу. Я разбужу его! – и, с привычной легкостью соскочив с коня, он бросил повод Бембо, который так дрожал от страха, что едва мог удержать его.

– Нет, брат, в таком случае у вас должен быть спутник, эти горы населены бандитами, и это может быть просто ловушка, – проговорил рыцарь солнца, спрыгивая с коня и догоняя иоаннита.

Тогда священник, предоставив своего мула и лошадей самим себе, тоже слез с мула и направился вслед за рыцарями, копья которых сверкали вдалеке. Пробираясь по дороге сквозь густой кустарник, проваливаясь в ямы, полные стоячей воды, он понял, каким образом замок почти совсем исчез. Большая часть его, разрушенная взрывом, была взрывной волной сброшена в пропасть, развалины же были скрыты буйной растительностью. Спеша соединиться со своими спутниками, спотыкаясь на каждом шагу, он с ужасом заметил лежащие под вековыми дубами фигуры, неподвижность и окровавленное платья которых указывали на то, что это были трупы.

Стараясь по возможности не смотреть на это ужасное зрелище, он добрался наконец до рыцарей, стоявших у подножия утеса, на котором была вышеупомянутая надпись. Почти под ней и лежал труп, обративший на себя их внимание. Он был настолько изъеден волками и птицами, что от лица и незащищенных вооружением частей тела ничего не осталось.

– Может быть, хоть это не дело рук Цезаря, – промолвил английский рыцарь. – Вот следы костра, остатки жареного мяса, вероятно, это – путешественники, ограбленные разбойниками.

– Прочь отсюда! – закричал Бембо, набожно перекрестившись. – От этих негодяев и Пресвятая Дева не защитит нас!

– Можем ли мы быть уверены, что это дело рук разбойников, а не Цезаря? – задумчиво произнес иоаннит. – Видите знак на шлеме у этого несчастного? Видите медведя, мессир Бембо, герб Орсини, столь ненавистных Борджиа?

– Цезарь Борджиа – настоящий дьявол, да простится мне, что я произношу это нечистое имя, смотрите, кто-то сидит там! – воскликнул Бембо, указывая на расщелину в скале, то бледнея, то краснея от ужаса.

Там сидел ворон, почти седой от старости, и казалось, с ненавистью смотрел на пришельцев, нарушивших его покой.

– Еще раз призываю, уйдемте отсюда, ради бога! – снова начал священник. – Надвигается ночь, если мы не найдем пристанища до темноты, нас застанет туман, и мы провалимся в пропасть и сгинем без следа. Насколько я помню, неподалеку отсюда находится монастырь, который Борджиа никогда не трогал, потому что это – владение святого престола. Там мы, по крайней мере, найдем себе кров, что же касается еды, то многого я обещать не могу, в этом монастыре соблюдают суровые правила ордена.

– А кто-нибудь из добрых иноков, может быть, похоронит этих бедняг, – сказал Реджинальд. – Пойдемте, мессир Бембо, мы ничем не можем помочь мертвецам.

Иоаннит молча кивнул головой, и они вернулись туда, где Бембо оставил коней. Животные спокойно щипали траву. Неподалеку, взобравшись на высокий холм, стоял Вильям Бэмптон и изумленно озирался вокруг в поисках исчезнувших спутников. Отряд расположился на привал, образовав живописную группу.

Несколько времени спустя отряд под предводительством Бембо стал спускаться по крутому склону. По уверению Пьеро, дорога вела на дно пропасти к горному потоку, который, как он надеялся, мог указать им дорогу к монастырю, стоявшему на берегу. Вскоре все всадники из опасения упасть в пропасть вынуждены были сойти с коней и вести их на поводу. Один лишь Бембо остался сидеть на муле, больше доверяя его ногам, чем своим.

Опасность увеличилась, когда путников стал постепенно заволакивать густой туман, но все ясней и ясней доносившийся шум горного потока убеждал их, что они были на верном пути. Наконец, они достигли узкого ущелья, разделенного горным ручьем. Узким проходом ущелье выходило на реку значительной глубины, замкнутую с обеих сторон высокими скалами вулканического происхождения. Теснимая скалами река неслась бурным потоком, грозно шумя и пенясь.