Наталья Колобова - Прелестник

«Артисты» не успели переодеться, а Луи уже обнял и расцеловал свою «Эвридику».

– Ты была обворожительна, лапушка моя, обворожительна. Как переоденешься, жди меня в нашей беседке, хорошо? – и он помчался к матери.

Мари теперь жила в другой комнате. Луи пришлось переселить ее, чтобы не гневить родителей, ведь они не знали, какие вольности он допускает в их отсутствие.

Обсудив представление, все расходятся по своим комнатам. Луи переодевается в своих покоях. Не успел он как следует надеть сорочку, как услышал стук в дверь. Он удивлен и сам открывает. Лицо его внезапно омрачается. Тетя Элен, сияя от радости, спокойно входит и закрывает за собой дверь.

– Чудесный спектакль, Луи. Ваша затея?

Смущенный юноша, с трудом улыбаясь, ответил:

– Да, тетя, это я придумал, но один бы ничего не сделал.

– Конечно, милый. Эвридика очень даже хорошенькая, поздравляю. Кто она?

– Моя горничная.

– Я вижу, вы даром времени не теряете. Чудесно, Луи. Вы прекрасно пели. Я помню, что у вас прелестный голос, но, признаться, не ожидала услышать такого совершенства.

– Благодарю вас, мадам, – улыбался юноша.

Элен подошла к нему ближе и, потрепав за щеку, сказала:

– Вы стали еще привлекательнее, одним словом, Адонис.

Луи совсем смутился, а женщина спокойно положила ему руки на грудь.

– Не нужно, тетя, – уверенно остановил ее Луи.

– Ангел мой, что-нибудь не так?

– Не нужно… – повторил он.

– Прежде тебе нравились мои ласки, – начиная нервничать, проговорила Элен.

– Прошу вас, тетя, не напоминайте мне. Это было давно, давайте забудем.

– А ты изменился, мой мальчик.

– Все изменилось, тетя. Тогда я был глуп и неосторожен, я не понимал вполне… всего позора…

– Ах, вот как? Теперь ты называешь это позором? Неблагодарный, – возмутилась Элен.

– Я неблагодарный? Это после того, как вы поступили со мной?

– Ты не должен держать на меня обиду.

– Помилуйте, я женюсь на вашей дочери.

Она расхохоталась.

– Уж не хочешь ли ты сказать, племянничек, что будешь верным супругом? Думаешь, я не знаю, какой ты повеса?

– Это другое, – строго ответил он, – вы – кузина моего отца, и я буду любить вас как свою тетю, не больше. Простите, но уже поздно, я провожу вас в вашу комнату, если желаете.

– Ты ведь не хочешь, чтобы твоя мать узнала об этом, не так ли?

– Тетя… – опешил Луи.

– Будь хорошим мальчиком, не упрямься.

Луи заметно волновался, не знал, куда себя деть.

– Тетя, неужели вы можете признаться ей в таком проступке?

– Глупенький. Я не буду виновницей, я буду жертвой.

– Но, тетя, я вас умоляю.

– А ты как хотел? И перестань называть меня тетей.

– Вы не сделаете этого.

– Ты меня плохо знаешь, дорогой, – очень серьезно сказала Элен. – Я обожаю тебя, Луи, и не отступлюсь, пока не добьюсь своего. Ты хочешь забыть, что именно я научила тебя первым ласкам, поцелуям? Мне ты обязан своим посвящением в таинства любви. Теперь ты сам выбираешь себе любовниц, даришь им свою красоту. Неужто пожалел ты ее для меня, своей наставницы? – Элен уже забыла свое недовольство и, любуясь растерянным лицом юноши, сжимала его руки.

И тут Луи на диво серьезно произнес слова, ставшие для графини полной неожиданностью:

– Но ведь между нами ничего не было, мадам.

Элен, помедлив, не выдала своего замешательства и спокойно ответила:

– Это тебе так хочется думать, милый.

– Нет, это вы хотите, чтобы я думал, будто что-что было, – настойчиво произнес Луи. – И я так думал – и мне было стыдно. Вы не представляете, что я пережил тогда. Но потом, когда это случилось впервые, я понял, что с вами было иное.

– Что же? – заинтересованно спросила графиня.

– Вы подсунули мне конфету с любовным зельем.

– А ты знаешь, что такое любовное зелье? – чуть не со смехом проговорила она, по-новому разглядывая юношу.

Луи покраснел.

– Ты пробовал? – не унималась графиня.

– Да, я из любопытства пробовал однажды. Так что вы не заморочите мне голову. И, кроме того, я не верю, что вы оказались способны на такое. Мне же тринадцать лет было.

Элен перестала улыбаться, прошлась по комнате, о чем-то думая, и наконец остановилась и, посмотрев на юношу, проникновенно сказала:

– Я тебе благодарна, Луи.

– За что? – растерялся он.

– За то, что думаешь обо мне так. Значит, ты не так уж и зол на меня?

Луи с жаром заговорил, и щеки его пылали:

– Элен, неужели вы не понимаете? Вы причинили мне боль. Вы играли с моей душой, так не затевайте все заново.

– А почему нет, Луи? – серьезно спросила она.

– Я простил вам прошлое, но не ручаюсь за себя, если…

– Что «если»?

– Прошу вас, оставьте игру, – умолял он.

– А что, если я не играю?

– Что же вы делаете тогда? – негодовал юноша.

– Быть может, это любовь? Именно это чувство ты вызываешь, что поделать?

Он посмотрел ей прямо в глаза и четко произнес:

– Но я не люблю вас, как вы того хотите. Останемся друзьями.

– Ну, что же, дорогой мой, я дам тебе еще время, – проговорила она изменившимся голосом, – и если ты не образумишься, пеняй на себя, – Элен отвернулась и пошла к двери.

– Вы угрожаете мне, тетя? – обиделся Луи.

– Да, и я знаю, что делаю, – с этими словами она исчезла за дверью, оставив ошарашенного юношу в полном расстройстве.

Луи сидел несколько минут неподвижно, как бы не в силах осознать, что такое свалилось на его голову. Потом вдруг опомнился, схватил заранее приготовленный бархатный мешочек и помчался в парк.

Растрепанный, растерянный, он ворвался в беседку. Навстречу ему поднялась спокойная и уже утомленная долгим ожиданием девушка.

– Извини, милая, меня задержали, – он плюхнулся на скамью, отдышался. Мари села рядом и, почувствовав неладное, спросила:

– Что-нибудь случилось?

– Нет, ничего, – не глядя на нее, заверил юноша.

Она не решилась спорить, хотя была уверена, что он чем-то озадачен. Ничего не говоря, она лишь поправила его растрепавшиеся волосы и ворот рубашки. Луи благодарно улыбнулся и затаенно сказал:

– Я кое-что принес тебе. Вот, посмотри, – он вручил ей бархатный мешочек.

Мари развязала его и вытряхнула на ладонь сверкающий перстень. Рассмотрев его, она ахнула.

– Он прекрасен, Луи.

– Тебе нравится? Я дарю его тебе.

– Нет, я не могу его принять.

– Почему? – огорчился маркиз.

– Это слишком дорогой подарок, я не могу. Никто не поверит… это же целое состояние.

– Ты достойна этого подарка. Возьми его, не отказывайся. Мари, ты можешь никому его не показывать, если боишься, но не отвергай, прошу тебя.

– О, Луи…

Он взял ее руку и надел перстень на палец.

– Ты самая прекрасная, самая лучшая, ты – цветок моей души, – твердил он, целуя ей руки, – пойдем, немного погуляем и вернемся, уже, должно быть, за полночь, а я хочу еще насладиться твоей любовью, моя королева.