Сергей Бунтовский - История Донбасса. От первых людей до современности

С рассветом стало понятно, что половцев гораздо больше, чем рассчитывали князья. Против русских рядов стояли воины почти всех половецких ханов. Дружины двинулись в обратный путь, пробиваясь через окруживших их врагов. Чтобы не оторваться от собственной пехоты, русские всадники спешились и дрались пешими. Игорь получил рану в руку, но продолжал сражаться. Бой длился целый день, но и ночью схватки не прекратились. Утром следующего дня половцы нанесли последний удар и раздробили поредевшие русские дружины. Князья, хоть и сражались с ожесточением, но были захвачены в плен. Вообще, знатных противников старались не убивать, а захватить живыми, чтобы потом взять с них выкуп или обменять на своих плененных родичей.

Победив, половцы не стали тратить времени и, пользуясь моментом, кинулись на русские земли. Половцы разделились на два отряда. Первый во главе с Кончаком атаковал Переяславль, второй под командованием Гзака отправился грабить Черниговское княжество. Переяславльцы отбились, хоть и с трудом. Зато стоявший рядом город Римов Кончак взял приступом и увел всех уцелевших жителей в рабство. Хан Гзак опустошил окрестности Путивля, но город штурмовать не стал и вернулся в степь.

***

Русские князья совершили несколько десятков походов в степь, большая часть которых была удачными, но поход Игоря стал самым известным. Не удивительно, что он вызывает много вопросов, споров и домыслов. Одних только маршрутов похода современными историками предложено более десятка. Возможно, целью похода был удар не по становищам Кончака, с которым, как мы помним, у Игоря были товарищеские отношения, а по другим ордам.

Есть мнение, что вежи, захваченные после первого боя, были лишь приманкой, чтобы заманить дружины в удобное для половцев место.

Некий Андрей Никитин доказывает, что поход имел вовсе не военные, а самые мирные цели. Мол, князь Игорь, сам по матери наполовину половец, хотел женить своего старшего сына Владимира на дочери своего друга и союзника Кончака. И первый бой, в результате которого русичам достались богатые трофеи в виде половецких кибиток с женщинами, – это всего лишь элемент свадебного обряда. Мол, половцы и дружинники только имитировали сражение, чтобы показать, что невеста не по своей воле досталась русскому князю. А захваченные вежи – это просто обоз с приданным и подругами невесты. На следующий же день должен был явиться сам хан Кончак, «узнать» о похищении дочери и её выходе замуж и признать это событие свершившимся, получив за это подарки от князя Игоря. Но утром вместо Кончака появился другой хан – Гзак, вождь совсем другой орды и союзник-конкурент Кончака. Он то и превратил свадьбу в настоящее побоище. Когда к месту действия подоспел Кончак, все уже было кончено. Игорь с молодыми в плену, дружина перебита… Единственное, что смог сделать Кончак – выкупить у Гзака пленников. Затем половцы Гзака отправились разграбить оставшиеся без защиты земли Новгород-северского княжества. Кончак же напал на Переяславское княжество, с которым у Игоря была война. Тем самым он помог своему новоиспеченному зятю.

Как бы там ни было, но поражение дружин Игоря открыло половцам границы Руси. Теперь Великий князь Киевский вместо подготовки похода в степь должен был срочно затыкать дыры в обороне и отбиваться от прорвавшихся кочевников.

Сам же Игорь Святославич, будучи в плену, все же пользовался определенной свободой. Он мог свободно передвигаться по лагерю и ездить на охоту, но рядом с ним постоянно находились двадцать половцев, следивших, чтобы он не бежал. Дождавшись момента, когда охрана перепилась, князь все же сбежал и сумел вернуться домой. Прожил он еще немало и закончил жизнь Черниговским князем. Его сын пробыл в плену почти два года, успел жениться на дочери Кончака и вернулся домой с молодой женой и ребенком. Этот брак окончательно сделал Кончака и Игоря союзниками, и половцы больше не нападали на земли этого князя.

В 1187 году Кончак совершил еще один поход на Русь, ограбив земли вдоль реки Суллы, но это была его последняя война против Руси. Ведь к этому времени немного утихли усобицы, определились два основных центра силы (Владимиро-Суздальское княжество и Киев), и князья могли всерьез заняться половцами. Чаша весов окончательно склонилась на русскую сторону, когда в 1198 году владимирский князь Всеволод Юрьевич Большое Гнездо совершил большой поход в половецкие степи, который полностью отбил у кочевников охоту воевать с Русью. Теперь если они и появлялись на Руси, то исключительно как союзники или вассалы русских князей.

Примерно в это же время умер и Кончак, который добился цели своей жизни – собрал в единый кулак всех восточных половцев. Принявший бразды правления его сын Юрий с северным соседом не воевал, предпочитая получать доход от торговли с Русью и Крымом. Обстановка на русско-половецкой границе стабилизировалась: половцы не делали набегов, а русские не устраивали походы в степь.

Тесное взаимодействие русских и половцев не могло не привести к взаимному проникновению культур и обычаев. Точнее говоря, половцы перенимали более высокую русскую культуру, переходили в православие. Впрочем, именно из половецкой культуры в русские сказанья пришли образы дев-воительниц, поляниц, кочевавших по степи в поисках противника для боя. Нередкими были и родственные отношения. Впервые русский князь породнился с половцами в 1094 году, когда в знак заключения мира дочь хана Тугоркана вышла, точнее говоря, была выдана, так как её согласие мало кого интересовало, за киевского князя. В следующие годы русские князья, да и просто знатные дружинники охотно брали в жены половецких красавиц. Из известных исторических персонажей половецких жен имели сыновья Владимира Мономаха Андрей Волынский и Юрий Долгорукий, а также Владимир Галицкий, Мстислав Удалой, Рюрик Киевский, Ярослав Всеволодович, и почти все Ольговичи…

А вот замуж за половца вышла только одна княгиня – неназванная в летописи по имени вдова черниговского князя Владимира Давидовича. Причем, она бежала в степь и самовольно в 1151 году вышла замуж за хана Башкорда. Это свидетельствует о том, что в отношениях двух народов русские стояли все же выше, так как именно более слабые народы всегда отдают своих женщин. Вместе с половецкими красными девами на Русь попадали и их родственники и прислуга. Кроме того, на русских землях селились и целые половецкие семьи, поступавшие на службу к русским князьям. Так что вовсе не редкостью было появление людей с половецкими именами на Руси и людей с русскими именами среди кипчаков, и не случись монгольского вторжения, половцы, скорее всего, через пару веков окончательно влились бы в русский народ. Ведь к началу тринадцатого века половецкая аристократия уже настолько тесно была связана с русской родственными, дружескими, деловыми отношениями, что некоторые исследователи говорят о симбиозе Руси и Степи. Вместе с тем, многочисленные набеги кочевников сыграли не меньшую роль в упадке древних городов южной Руси (Киева, Чернигова, Переяславля и других), чем княжеские усобицы. Разумеется, русско-половецкие отношения не были ни двухвековой смертельной борьбой, ни идиллией, омрачаемой мелкими пограничными войнами. Истина где-то посередине, причем прослеживается железная закономерность: чем сильнее была Русь, тем лучше у нее складывались отношения с соседями.