Александр Ахматов - Триокала. Исторический роман

Он все еще надеялся, что власти Мазары пошлют против восставших своих солдат. Ему нужна была хотя бы небольшая победоносная стычка с врагом. Это подняло бы дух его бойцов, и, кроме того, повстанцы завладели бы настоящим оружием и доспехами. Но Варий только напрасно потерял два дня, ожидая появления противника.

За это время отряд восставших вырос до четырехсот восьмидесяти человек. К нему поодиночке и группами присоединялись прятавшиеся в горах беглые рабы, народ крепкий и отважный. Все они в течение долгого времени разбойничали в этих местах, некоторые из них имели мечи и кинжалы.

– Случай или бог нам помогает, но пока все идет прекрасно! – торжествовал Варий.

Ранним утром десятого дня восстания он поднял людей и повел их берегом моря к Селинунту. Он еще не знал, что римский претор три дня назад прибыл с кораблями в Агригент и, узнав о начале мятежа близ Галикий, спешно выступил в поход по дороге в Гераклею, присоединив к своей когорте две трети греческих наемников из гарнизона города и более сотни римских граждан, которые по возрасту были пригодны к военной службе и которых Нерва, не принимая никаких возражений, привел к присяге.

В то время как отряд Вария, двигаясь вдоль побережья, приближался к Селинунту, отстоявшему от Гераклеи более чем на сорок миль, претор Нерва, имевший под своим началом сто восемьдесят римских легионеров и хорошо вооруженных служителей преторской когорты, шестьдесят критских стрелков из лука и четыреста восемьдесят солдат из Агригента, включая около сотни римских граждан, в основном торговцев, которым Нерва приказал вооружиться и следовать за собой, ускоренным маршем прибыл в Гераклею и стал приводить там к присяге всех военнообязанных граждан города. Ему понадобился всего один день, чтобы составить из солдат городской стражи и граждан Гераклеи вспомогательный отряд численностью в триста семьдесят человек. Теперь Нерва располагал целым войском, насчитывавшим свыше тысячи двухсот воинов. Это была внушительная сила. Хотя претор еще не знал в точности о численности восставших, он был уверен в подавляющем превосходстве над противником. По первым сведениям Марка Тициния, отправленного с отрядом всадников в Термы Селинунтские, чтобы вести наблюдения за всеми передвижениями мятежников, последних насчитывалось не более тысячи человек, и все они стояли лагерем в области Мазары. Но это были всего лишь слухи, раздутые молвой.

Тогда еще ни претор, ни Тициний не знали, что в это время отряд Вария достиг Селинунта и, сделав остановку под самыми стенами города, продолжил движение на восток, чтобы уже на следующий день быть под Гераклеей.

Известие о том, что претор с большими силами уже подошел к Гераклее, Варий получил от Эвгенея, вернувшегося с Каприонской горы, где он провел два дня среди беглецов из имения Серапиона. Он рассказал о своей встрече с Сальвием и Тераменом. Они уже готовы были идти в имение, чтобы поднять там рабов, состоявших в заговоре. Однако прибежавший из имения юноша, посланный кузнецом Эргаменом, сообщил, что к Гераклее приближается претор с войском, и Сальвий не решился на выступление, считая, что оно заранее будет обречено на неудачу. Сам он с тремя десятками товарищей остался на Каприонской горе, а Эвгеней, вскочив на коня, помчался к Варию, чтобы предупредить его о приближении римлян.

Молодой сириец встретил отряд Вария в нескольких милях от Терм Селинунта. Его конь, измученный долгой скачкой, был в плачевном состоянии. Да и самого всадника, с ног до головы покрытого грязью и пылью, друг его Маний Эгнаций узнал с трудом.

– Бедняга! – воскликнул он, помогая юноше слезть с коня. – За тобой словно волки гнались! Во что ты превратил моего Пегаса?

– Спешил, чтобы поскорее увидеть тебя, мой Эгнаций, – обнимая друга, пошутил Эвгеней.

– Правду сказать, я не ожидал от претора, что он будет так стремителен в своих действиях, – сказал Варий, выслушав сообщение Эвгенея. – Но, в сущности, это ничего не меняет в наших планах, которые мы обсуждали в роще Паликов. Мы уйдем в горы и засядем в каком-нибудь неприступном месте, предварительно запасшись провиантом. Пока римляне будут держать нас в осаде, Сальвий под Гераклеей, Афинион под Сегестой, а Диоксен с Дамаскидом в областях Мерганы и Анкиры будут собирать силы для своего выступления.

И Варий, свернув с большой дороги, повел отряд напрямик в сторону Триокалы. Этот город был окружен горами, среди которых можно было найти для лагеря подходящее место.

Вперед отправились Герий Каннуний с восемью всадниками. Разведчики вернулись довольно скоро. Каннуний рассказал, что обнаружил достаточно высокий скалистый холм неподалеку от дороги, примерно на полпути между Триокалой и берегом моря. По его словам, место было удобно еще и тем, что под скалами на склоне холма бьют родники.

Отряд прошел по бездорожью около шести миль. Незадолго перед закатом разведчики привели его к скалистому холму, который действительно был хорошо укреплен самой природой. Только со стороны дороги, находившейся поблизости (эта дорога вела от Терм Селинунта к Триокале) холм был открыт для нападения. В этом месте склон его походил на высокий лагерный вал. Со всех остальных сторон холм спускался к подножию либо крутыми уступами, либо обрывался совершенно неприступными отвесными скалами.

У пологого склона холма Варий приказал отряду остановиться и воткнул в землю копье. Здесь он отметил место для временной стоянки.

Пока подходили отставшие, Герий Каннуний и его всадники показывали командирам двух передовых центурий, где находятся источники, чтобы утомленные с похода бойцы могли утолить жажду.

Спустя еще немного времени Варий и все командиры поднялись на вершину холма. Она представляла собой две небольшие площадки: верхняя была достаточно просторна, чтобы разместить на ней триста человек; нижняя, менее широкая, отделялась от верхней невысоким уступом. На обеих площадках вполне могло хватить места для четырехсот восьмидесяти человек и восьми повозок с мулами.

С самого высокого места холма, как на блюде, видна была Триокала и ее окрестности.

Город был расположен на горе с высившимися на ее вершине грозными утесами. Эти утесы почти сплошной стеной окаймляли верхнюю часть города, где сосредоточены были храмы и общественные здания. Частными домами был сплошь застроен лишь южный склон горы, по которому, собственно, и можно было подняться на ее вершину. У самого подножия горы видны были остатки городских стен с полуобвалившимися башнями и чудом сохранившаяся арка ворот. От нее тянулась дорога в сторону Гераклеи. Примерно в полумиле от этой главной дороги ответвлялась другая дорога, плохо наезженная. Она вела к Термам Селинунта.