Иван Никитчук - В начале пути

– Молодцы, – сказала мама. – Смерть Веры убьет Настю. Завтра на работу не ходите, отдохните немного.

– Я вот что думаю, Гриппо, – промолвил батько, – они от нас не отстанут, обязательно придут. Пусть все дети после ужина пойдут ночевать кто-то к Марье, кто-то к твоему брату Артему. Ваня и Аня останутся дома. Если что, мы их спрячем на печи. Надо что-то думать, как дальше быть. Жить со страхом – хуже пытки.

Но никто не пришел ни в эту ночь, ни в следующую. Пришли на третью ночь.

Было уже близко к полуночи, когда раздался стук в двери сеней.

– Игнат, – дотронулась до плеча батька мама, – кто-то стучит в дверь.

Батько поднялся с кровати и выглянул в окно. Во дворе маячило несколько теней.

– Гриппо, быстро детей на печь, набросай на них тряпок, и пусть сидят как мыши тихо.

Батько пошел в сени открывать дверь, а мама, быстро разбудив Ваню и Аню, полусонных запихнула на печь, приказала не шевелиться и молчать.

Вслед за отцом в хату вошли три бандеровца, вооруженных автоматами, в форме советских солдат.

– Слава героям! – произнес один из них.

Это был Панас Нечипорук по кличке Кривой нос. Прозвали его так из-за большого носа, делившего его лицо на две неравные части. До войны он жил по соседству с батьком со своей сестрой. Жили бедно. Взяв в руки оружие, он стал настоящим зверем, мстя невинным людям за свою прошлую жизнь в нищете и унижении. Батько до войны иногда помогал ему с сестрой по хозяйству.

– Что не здороваешься, дядьку Игнат, – не узнаешь или сердишься? – спросил бандит, обращаясь к батьку на ты. – Брат твой совершенно скурвился, вот и пришлось его успокоить. Он нам стал как кость в горле. Разорил два схрона, оставив хлопцев без еды на зиму.

– А чего здороваться, я ведь знаю, зачем вы пришли. По наши души, – ответил батько. – Герои делом заняты, а не по лесам прячутся, Панас.

Два других бандита, выставив вперед автоматы, в темноте осматривали комнату.

– Пока души ваши нам не нужны. Но если будешь, дядьку Игнат, слишком смелым, то придется и тебе язык укоротить, несмотря на наше прошлое соседство.

– Тетя Гриппа, есть что перекусить? – обратился он к сидящей на кроватей маме.

– Могу дать остатки картошки и молока, что остались от ужина, – почти шепотом ответила мама.

– Давай!

Бандиты молча уселись за стол, не выпуская из рук автоматов.

Мать принесла чугунок с картошкой и глечик с молоком. Поставила на стол кружки и снова села на край кровати.

Бандиты принялись жадно за картошку и молоко.

– А где дети? – спросил Кривой нос.

– А дети тебе зачем? – спросил батько. – Кто где.

– Спрятал? От нас не спрячешь, дядьку Игнат, – осклабился бандит.

– Так вот, дядьку Игнат, – дожевывая картофель, проговорил Кривой нос, – мы пришли тебя предупредить, что еще один неверный шаг, и ты пойдешь за своим братом. Почему без спроса хоронил Романа, этого врага нации?

– Панас, это же мой родной брат. А если бы такое, не дай бог, конечно, случилось с твоей сестрой, ты бы как поступил? И у кого я должен спрашивать разрешения? По лесу вас искать?

– Дядьку Игнат, не прикидывайся, ты хорошо знаешь, как нас найти. Не доводи до греха, чтобы мы тебя не начали искать и твоих детей, – с угрозой в голосе проговорил бандит. – И последнее. Отдай нам свою одежду, обувь, в которых ты пришел с фронта, и награды.

– Так, Панас, на прошлой неделе ко мне ночью приходил Ничипор Паляничка и все забрал.

– Ничипор забрал, говоришь. Ну, ладно, дядьку Игнат, живи пока. Пошли, хлопцы, – обратился Кривой нос к двум другим бандитам. – И помни, дядьку Игнат, я тебя предупредил. У тебя много грехов, ты это знаешь. На заводе работаешь, бочки москалям делаешь.

– Бочки – это не оружие. А что ты прикажешь, с голоду умереть мне и моей семье? Или идти к тебе в лес народ грабить? Так я на фронте навоевался. С меня хватит, – ответил батько.

– Ну-ну, смотри, дядьку Игнат.

Бандеровцы покинули хату, батько закрыл дверь в сенях и вернулся в комнату.

– Ушли? – дрожащим голосом спросила мама.

– Кажется, ушли, – ответил отец.

– Игнат, я чуть не умерла от страха. Когда он спросил про военную одежду, а ты сказал, что Паляничка ее забрал, я вся сжалась от страха. А если бы они заметили английские твои ботинки, в которых ты вернулся с фронта? Вон они стоят возле кровати. Хорошо, что в хате было темно. Тебе жаль этой военной одежды, что так рисковал?

– Гриппо, никакого риска не было. Ты же знаешь, что Паляничку неделю назад застрелили солдаты у нас в селе. И эти бандеровцы тоже знают. А потом, почему это я должен бандитам отдать свои награды? Я их кровью своей заслужил.

– Ладно, давай спать. Как бы теперь уснуть? – сказала мама. – У меня до сих пор дрожь во всем теле. Дети спят, наверное?

– Я не сплю, – раздался с печи голос Вани. – Мамо, можно я снова лягу спать на свою лаву, здесь Аня мне мешает спать.

– Сынок, – сказала мама, – ты не спал? Ты все слышал, тебе было, наверное, страшно? Бедное дитя.

– Я все слышал и все видел. Я подглядывал из-под фуфайки, – ответил Ваня, слезая с печи. – Я бандитов не боюсь.

– Еще один герой выискался, – сказала мама. – Ложись на свою постель, и давайте спать.

В хате стало тихо, Ваня сразу уснул, а родители еще долго тихо разговаривали о пережитом и о том, как дальше жить.

Дня через три, приехав с работы и поужинав, батько, сидя за столом, сказал маме:

– Садись, Гриппко, надо поговорить, посоветоваться.

– О чем говорить будем? – спросила мама.

– О жизни, о чем еще. Был я сегодня в райсовете. Оформил материальную помощь на детей Романа. Там же случайно разговорились с одним мужчиной, который занимается вербовкой людей в восточные и южные районы Украины. Может быть, и нам податься?

– Ой, не знаю, Игнат. Страшно срываться с родного места и ехать бог знает куда. Хату продай, корову продай… Здесь у нас хоть крыша над головой есть. А там все начинай сначала?

– Из слов этого человека не все так и плохо, дают ссуду, дают подъемные деньги, обещают работу, с жильем помогут. Ты подумай. А что здесь? Да, хата, да, корова. И все! Да еще приходится дрожать каждую ночь, что какой-нибудь Нечипорук или Володиш прикончит тебя и детей твоих. Они ведь не зря приходили ночью. Эти непрошеные гости могут вернуться в любое время.

– Не знаю, Игнат. Решай сам. Ведь шестеро детей, Ваня в школу пошел. Страшно, конечно, но еще страшнее жить в ожидании смерти. Я, наверное, не переживу еще одного визита этих бандитов. Да и все мы можем не пережить. Я сама готова куда угодно убежать, лишь бы не видеть их рожи. Решай, Игнат.

– Хорошо, завтра встречусь с этим человеком и обсужу с ним все детали. Потом примем окончательное решение. Детям пока ничего не говори, и никому не надо говорить об этом. В лесу узнают, может быть беда.