Юрий Широков - Хочу, чтобы меня слышали! Книга 1. Жизнь – это Любовь!

Тем более, что Масса, на удивление с удовольствием уничтожает церковные ценности и служителей.

Верность идее хранят только оставшиеся в живых фанатики.

Их – уничтожить, не оставив даже намека памяти на Земле о них самих, их святых и святынях!

Главная задача для этого – укреплять в головах Массы новую религию.

Похожую на христианскую, и даже лучше христианской, пообещав Массе Рай в ее земной жизни.

Пусть не для ныне живущих, так хотя бы для их внуков.

Или правнуков.

За это каждый из них с радостью пойдет на эшафот.

А со временем Рай можно перенести на более поздний срок или превратить жизнь Массы в кромешный Ад, после чего любое действие или даже обещание действия, покажется Раем.

А вот четвертая задачка сложнее, но интересней – переход от победы «в отдельно взятой стране» к мировому господству, от звания национального Антихриста – к почетному на все времена званию земного Бога.

Нового!

Единого!

Справедливого!

Доброго!

Да, именно таким Богом он станет, поскольку ужасы содеянного забудутся быстро, и останется только внушать Массе понятия: «Что такое – хорошо, и что такое – плохо?»

И предстать во всем своем великолепии и блеске.

«Богом в обличье человека, одушевленного благороднейшими идеалами и умеющего проводить их в жизнь в заманчивых и этически безупречных формах» 1 1 Аскольдов С. А. Религиозный смысл русской революции. В кн.: Вехи. Из глубины. с. 245—246. .

И тогда уж можно будет рассчитаться «по – полной» и с врагами, и с друзьями.

Впрочем, друзей в бизнесе и политике нет и быть не может, а с временными соратниками и с оставшимися в живых противниками разберемся легко!

Но, как говорится в этом народе: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги…».

На то, чтобы взять власть, ушли десятилетия лучших годов жизни, и задача до сих пор не решена полностью – безраздельной власти пока нет.

Годы уходят, а задача не решена.

Он иногда сожалел, что ввязался в эту авантюру.

Даже вспомнить не мог, когда было принято решение идти в революцию?

Почему он не ограничился свалившимся на него так внезапно, богатством?

Зачем нужна борьба, когда можно было прожить тихо и безбедно, наслаждаясь земными удовольствиями?

Зачем уничтожать людей? Разве его кто обидел? Да никто!

Детские годы прошли в сравнительном достатке, семья была не из бедных. Сын зажиточного землевладельца – Троцкий – Бронштейн принадлежал скорее к привилегированным, чем к угнетенным.

В Яновке Херсонской области, где он родился и вырос, жили только евреи, про гонения и погромы никто и «слыхом не слыхивал».

Школьные годы прошли тоже без бед. Существующая десятипроцентная норма для еврейских детей была преодолена легко, хотя на вступительных экзаменах Лейба получил трояк по русскому и четыре – по арифметике, чего было явно недостаточно.

Решено было поместить его в приготовительный класс, который состоял при казенном училище в качестве частной школы, а откуда уже евреев переводили в первый класс хоть и по «норме», но с преимуществом над экстернами.

Ну, и взятку пришлось дать, конечно, куда без этого.

«Религиозности в родительской семье не было. Отец не верил в бога с молодых лет и в более поздние годы говорил об этом открыто при матери и детях. Мать предпочитала обходить этот вопрос, а в подходящих случаях поднимала глаза к небесам. 2 2 Здесь и далее описание детства и юношества по книге Л. Д. Троцкого «Моя жизнь».

Но, даже, если бы религиозность и присутствовала…

Гонений на иудейскую веру не было. Преподавание «закона божьего» в реальном училище производилось по принадлежности: православным священником, протестантским пастором, католическим пастором и еврейским законоучителем.

В учебе Лева был первым, на большом расстоянии от второго, и именно тогда он понял, что может стать более других. Его верховенство признавали, и это сказалось на становлении характера.

Потребности иметь хоть какие-то политические взгляды в школьные годы не было, а вот восторженная идеализация заграницы – Западной Европы и Америки, присутствовала.

Воображение рисовало идеальную картину всеохватывающей мировой культуры. Казалось невероятным, чтобы в Европе могли существовать суеверия, что церковь играет там большую роль.

Может быть, решение было принято после смерти в 1894 году Александра III, когда в ответ на ожидание перемен новый молодой царь назвал конституционные надежды «бессмысленными мечтаниями»?

Когда надежды на постепенное приближение к передовой Европе рухнули?

Или, может быть, в результате юношеского восторга от прочитанной в «Русских ведомостях» фразы молодого галицийского революционера Дашинского, небрежно бросившего вошедшим в здание парламента полицейским: «Я представитель 30 000 рабочих и крестьян Галиции, кто смеет ко мне прикоснуться?»

От упоительной возможности повелевать судьбами многих людей и использовать их по своему усмотрению?

Нет, юношеские годы были только счастливыми годами наивного революционного романтизма, перемешанного с ненаказуемым авантюризмом! О какой-то борьбе с режимом и не думалось.

Так, баловство одно, ребячество…

Первая тюрьма в 19 лет, первая ссылка в 1900…

Романтика!

Река Лена была великим водным путем ссылки.

Великолепная природа, чистый воздух, отличное питание!

Связь между ссыльными не прерывалась – обменивались письмами, выраставшими в теоретические трактаты.

Переводы с места на место разрешались иркутским губернатором легко.

Личные драмы и даже самоубийства случались только на почве романических конфликтов.

Работали по желанию, он служил короткое время конторщиком у «мехового» купца-миллионера, от которого ушел, пойманный на воровстве, и после стал оплачиваемым корреспондентов в легальной иркутской газете «Восточное обозрение».

Так прошло два года беспечной жизни четы Троцких.

За это время родились две девочки, младшей шел только четвертый месяц.

Но тянуло в цивилизацию, в эмиграцию, в вожделенную просвещенную Европу!

Да вот беда – в среде ссыльных устанавливали очереди на побег!

Удалось договориться и найти устроивший всех вариант – он бежит вдвоем с одной ссыльной, без сожаления бросив в Сибири семью.

К ним он больше не вернется.

В течение долгого времени супруга будет успешно маскировать отсутствие мужа от полиции.

Для нее наступит время второй ссылки.

Такой вот революционный авантюризм…

А муженек без приключений сядет в вагон 1 класса, куда его иркутские друзья доставят чемодан с крахмальным бельем и галстуком. И томиком Гомера в русских гекзаметрах 3 3 Стихотворный размер, состоящий из 6 стоп. Гнедича, чтобы не скучно было ехать.