Принцесса Кентская - Агнесса Сорель – повелительница красоты

– О, расскажите же мне все! – взволнованно просит Жан.

– Тогда королева Иоланда сказала, как бы размышляя вслух: «Дражайшая моя дочь, я тут подумала… – (потом, уже узнав свою хозяйку поближе, Агнесса будет понимать, что такое начало фразы у Иоланды всегда означает, что она что-то задумала!) – нет ли возможности оставить мне одну из ваших девушек, чтобы составить мне компанию? Чтобы она читала мне, играла на арфе, ездила бы со мной на конные прогулки или просто гуляла со мной в саду? Возможно, в отсутствии Рене вы можете позволить себе чуть сократить двор и оставить одну из них хотя бы до его возвращения? Меня ждет очень тревожное время».

Агнесса замолкает, погрузившись в воспоминания.

– Можете себе представить, как мы все обратились в слух, каждая из нас надеялась, что выберут именно ее. Хотя каждая из нас хотела вернуться домой, но все же остаться с нею было для любой из нас великой честью. Потом королева-мать добавила, мельком взглянув на мою хозяйку Изабеллу: «Я так люблю общество молодых, вы же знаете!»

«Что ж, конечно, дорогая мадам, – услышали мы ответ Изабеллы, – с удовольствием». Мы все затаили дыхание, глядя в пол и притворяясь, что заняты вышиванием.

«Моя дорогая, в своих письмах вы часто упоминали об одной или двух фрейлинах, которые, я думаю, могли бы составить мне идеальную компанию…»

В этот момент, я думаю, мы все готовы были упасть в обморок.

Жан Дюнуа понимающе улыбается.

«И кто же это, дорогая матушка, вы помните какое-нибудь имя?» – спросила Изабелла. «Что ж… да, среди них было одно имя, которое меня особенно заинтересовало. Я бы никогда не осмелилась просить вас оставить у меня вашу главную фрейлину – но та, которая меня интересует, самая младшая и, я уверена, самая скромная. Возможно, она не так уж вам и нужна. Кажется, ее зовут Агнесса Сорель».

Лорд Жан, услышав свое имя, я действительно чуть не потеряла сознание!

Его красивое лицо озаряется подбадривающей улыбкой, которая побуждает ее продолжать свой рассказ.

«Может быть, вы сможете оставить ее на время? Я слышала, как она неплохо пела, подыгрывая себе на арфе. И она могла бы рассказывать мне о вашей жизни в Неаполе с Рене и детьми. Я уверена, что это могло бы скрасить мне дни ожидания моего сына – я бы представляла себе, какой была ваша жизнь, которую я, к сожалению, не могла с вами разделить».

– Ага, – говорит Жан. – Значит, вот как вам выпала эта чрезвычайная честь провести рядом с великой королевой ее последний год.

Агнессе его улыбка кажется даже чересчур понимающей, но потом, вспомнив, что своим положением он обязан именно королеве Иоланде, она думает, что, возможно, он и правда понимает больше, чем она может себе представить.

– О, поверьте, милорд, я очень хорошо понимаю, какую честь оказала мне своим выбором сиятельная королева четырех королевств . Я старалась впитывать все, о чем она говорила, особенно то, что касалось тонкостей искусства быть придворной дамой короля Рене в Лотарингии. А главное – она научила меня правильно понимать мои обязанности по отношению к королю и стране.

Глядя на красоту Агнессы Сорель, Жан Дюнуа не может не думать, что именно имела в виду королева Иоланда. Он хорошо знает, как работал ее изощренный ум: она никогда ничего не делала и не говорила без причины. Разве не она научила его маневрировать и выживать в том змеином гнезде, который представлял собой королевский двор во Франции? Он смотрит на эту удивительно прекрасную юную девушку – такую невинную и скромную и представляет себе, какие опасности поджидают ее там, при дворе. Он уверен только в одном: нужно внимательно приглядывать за ней, когда она уедет из Лотарингии с королем, и постараться защитить ее от тех, кто захочет воспользоваться ее чистотой и невинностью – а таких будет немало, уж он-то знает… Королева Иоланда явно имела на нее какие-то особенные планы – и в этом он тоже уверен.

– Да, моя дорогая Агнесса, важность служения королю и стране – это главное, чему она учила всех нас, своих детей и племянников. Я имел честь оказаться среди них – и никогда не забуду то, что повторялось как молитва: «Главная твоя обязанность – служить королю и стране!» – Как вы, должно быть, знаете, король Рене один из моих самых близких и дорогих друзей – мы познакомились, когда ему было три года, и с тех пор связаны прочными узами дружбы на всю жизнь. Именно поэтому, я уверен, мы с вами будем встречаться часто, и я с нетерпением этого жду.

С этими лестными словами граф Жан де Дюнуа вежливо и доброжелательно улыбается и, поклонившись, уходит.

Агнесса знает, что всегда нравилась королю Рене. Он говорил другим при дворе, что она честная, скромная и обладает естественной красотой. Когда ей повторили его слова, Агнесса начала смущенно смеяться – она знала, что он любит насмешки, но потом королева Изабелла объяснила ей, что не надо ни слишком гордиться, ни стыдиться того, что дал тебе Господь:

– Агнесса, моя дорогая, не надо стыдиться своей привлекательности, как не надо и возноситься ею. Просто прими этот Божий дар и дари радость другим людям так же щедро, как Бог одарил тебя. Твое лицо – совершенный овал, кожа у тебя белая, как мрамор, а в глазах у тебя всегда такое выражение, как будто ты вот-вот засмеешься, и поэтому рядом с тобой очень приятно находиться. – Видя смущение девушки, она добавила: – Милое дитя, поверь мне, я не льщу тебе – очень важно знать не только свои недостатки, но и свои достоинства. Ты должна использовать свою красоту на благо Господу, королю и стране – именно этому, я уверена, тебя учила королева Иоланда.

Это была правда – королева Иоланда именно этому учила Агнессу, и Агнесса это помнила.

Король Рене добавляет:

– Да, и мне нужно нарисовать тебя, как я рисовал всех своих придворных в Неаполе. Рисование было там одним из моих самых любимых занятий. Труднее всего было рисовать детей, играющих с нашим ручным гепардом – Витессой. Какой она всегда была терпеливой! И откуда Жак Кер мог знать, что у нее такой нежный характер? Хотя он ведь знает все, так ведь? – и Рене слегка усмехается. – Моя мать сделала очень правильный выбор, оставив тебя в качестве своей последней компаньонки. Ты всегда выделялась среди наших девушек: ты лучше всех читала, лучше всех пела за игрой на арфе… да, ты лучше всех училась и всегда была самой очаровательной среди молодых придворных дам. Я говорю это не для того, чтобы польстить тебе, моя дорогая. Ты знаешь – подобное не в моих привычках. Я говорю чистую правду. И я уверен, что моя мать научила тебя всему, чему только можно было научить и что может пригодиться тебе в будущем; ее опыт и знания, которые она передала тебе, обязательно помогут тебе – и при дворе, и просто в общении с людьми. Скажи же мне: была ли ты расстроена, что не можешь вернуться в Нанси вместе со своими подругами?