Владимир Владыкин - Расслоение. Историческая хроника народной жизни в двух книгах и шести частях 1947—1965

Мария Андреевна производила впечатление мягкой, женственной, с густыми русыми волосами, которые заплетала в косу и она получалась толстая и тяжёлая. У неё были поразительно ясные серые глаза, хотя не обладала яркой внешностью, но была очень привлекательная, симпатичная русская двадцатилетняя девушка. На четыре года моложе Николая. С ним она познакомилась на совещании по культурно-массовой работе. И тогда Николай сказал себе: «Это она, только она мне и нужна, но я посмотрю, смогу ли без неё жить!»

После знакомства с девушкой Николай Алексеевич почувствовал, что не может забыть Марию Андреевну. Несколько дней она не выходила из головы. Он позвонил девушке, назначил свидание. Мария Андреевна пришла вовремя. При близком знакомстве Мария оказалась не такой уж мягкой, она собиралась учиться, обладала ясным умом. Была начитана, рассказывала увлечённо о прочитанных книгах, даже пробовала писать стихи, рассказы. Но считала, что по-настоящему к этому не готова. Часто встречаться не могли, зато переписывались…

Меньше чем через год Николай Алексеевич сделал Марии Андреевне предложение.

– Коля, а не спешим ли мы? – спросила она, и прибавила: – Я буду ещё учиться, да и ты, наверно, тоже пойдёшь?

– Нет, Маша, я давно тебя люблю. Ты это знаешь, учти, врать – это не для меня. Мы должны узаконить наши отношения. Я не могу уехать на учёбу, не сделав этого. Говори: ты согласна?

– Может, да, а может, нет?! – покачала она головой, пытливо глядя на жениха.

– Почему ты во мне сомневаешься? – Николай привлёк девушку к себе, она заглянула ему в глаза. В её взгляде мелькнула лукавинка, снисходительная и вместе с тем пытливая искорка.

– А что же я должна тебе дать тут же ответ? – она даже не улыбнулась. – Может, ты меня проверяешь. И потом, тебя мои сотрудницы видели с двумя девушками, они из себя ничего. И говорят, бывают у тебя, а ты не знаешь, какой отдать предпочтение. Было же такое?

– Неужели я похож на хитреца, ловеласа? Эти девушки славные! Но не мои: ни одна не отозвалась в сердце так, как ты. Одному товарищу я говорил: как увижу девушку и пойму, что мне нравится, я ей скажу: «Ты моя!» Но мне долго ты не попадалась на глаза. Когда мы решили заняться делами культуры, я чувствовал, что должно произойти для меня знаменательное событие, которым оказалась встреча с тобой.

– И ты меня правда любишь?

– Да, Машенька, я теперь не представляю своей жизни без тебя, своего существования!

– Почему ты любишь так яростно спорить? – спросила она, напомнив ему, как он отстаивал позицию Сталина по борьбе с кулачеством и перехода от единоличной жизни к коллективизации. А некоторые молодые люди видели в переходе села к коллективизации ломку уклада всей жизни, и коллективизация может привести к обострению ситуации…

– Потому что товарищ Сталин не может ошибаться. Я его поддерживаю, а Бухарин и Рыков ведут половинчатую политику. При таком раскладе дела планирование невозможно. Должна быть система, то есть единая экономика села и города. Нам нужны перемены. Надо изменить производственные отношения, как в городе, так и в селе. Индустриализация, коллективизация – две стороны медали. Они изменят и двинут жизнь по пути подъёма и прогресса. Я против патриархальной деревни, против безграмотных бородатых мужиков с кукишем в кармане. Они пашут, сеют по народным приметам, надо уже отходить от дедовских подходов в земледелии, надо всё подчинять науке и практике современности. Я работал на прижимистых малокультурных мужиков. Знаю этих жмотов! Частную лавочку закроем, и поставим монополию государственной торговли хлебом. А эти молодые люди – прихвостни Троцкого и Бухарина! Половинчатость нам не подходит…

– Грамотно ты говоришь, а что может произойти в результате ломки, например, сельской общины, ты себе это хорошо представляешь? Мой отец тоже хватил лиха. Рано осиротел, мама умерла. Но он самозабвенно любил музыку, женился, создал оркестр. Он тоже умер, как и твой отец, от астмы… Знаешь, он боялся революции. Я пела в церковном хоре. А потом его запретили. Правда, я училась уже в техникуме.

– Напрасно Андрей Маркович боялся революции! А хорошо жить в нищете, ходить в лаптях и постоянно испытывать чувство голода?

– Так ты говорил, что в лаптях не ходил?

– Зато знаю, что такое голод и когда не на что купить ботинки. Маша, я мечтаю создать новые экономические отношения, чтобы всем всего всегда хватало. Нет, нэпу уже подошёл конец. Я представляю, какой должна быть экономика при коммунизме.

– И денег не будет, и нищеты? Но это же невозможно, если в других странах останутся денежные отношения…

– Развить все производства до такой степени, что понятие дефицит сам по себе исчезнет, а спекуляция превратится в анахронизм.

– Коленька, мечтатель ты мой! – она, улыбаясь, покачала головой. – Хотела бы, чтобы ты достиг большого успеха. Но этого я пока не представляю, невозможно похоронить, изъять из жизни ни спекуляцию, ни дефицита, так как они есть тот инструмент (вспомни, как сам говорил), который существует для наживы и основы обогащения…

– Для социалистической экономики – это совершенно чуждо. Я читал «Капитал» Маркса, работу Ленина «Развитие капитализма в России». Конечно, трудно построить социализм в одной стране, хорошо зная, что мы не прошли полную стадию капитализма. А воспроизводство потребляемого есть беспрерывный цикл, причём гибкий, не зацикленный на одних и тех же товарах.

– Значит, ты считаешь, что нам не нужен социализм? Думай, Коля, что говоришь? Товарищ Сталин нэп отменил, а Бухарин выступил против волевого решения, чего экономика не терпит, если говорил… – но тут он перебил её:

– История – это не планомерное развитие, она ещё предполагает эволюционные скачки. Так что социализм без капитализма вполне возможен. Но одно планирование без конкуренции приведёт к тупику. Экономика – как часовой механизм…

– Коля, мне пора. Мачеха идёт, хотя она хорошая женщина, – прервала она Николая, но увидев, что он нахмурился, она прибавила: – Не бойся, я буду разделять твои экономические взгляды, авось твоя мечта из утопии превратится в реальность, она поцеловала его в щёку, привстав на цыпочки.

– Я очень рад, поэтому мы должны срочно пожениться! Я сообщу своим, и мы поедем ко мне. Нет, распишемся здесь. И будем жить вместе.

…Через месяц они стали мужем и женой. Правда, Мария Андреевна не взяла фамилию мужа, сказав, что обещала отцу сохранить её. Ведь он так мечтал иметь сына…

Прошло два месяца их безоблачного семейного счастья. Оба читали книги, иногда спорили. Мария Андреевна скоро уяснила, что она должна ему уступать, ведь Николай Алексеевич так самозабвенно штудировал книги по экономике, которые она приносила мужу. Хотя сама тянулась больше к художественной литературе. Он смотрел на них, вздыхал, говорил, как увлекался, читая дважды Л. Войновича «Овод», Н. Чернышевского «Что делать». Она знала, как он превосходно танцевал и пел, чувствовал слово и мог стать артистом и писателем. Но он выбрал другой путь. Значит, у каждого человека судьба зависит от каких-то других обстоятельств, но только не от него самого.