Бен Кейн - Орлы на войне

К его радости, лесной великан действительно вскоре был пойман в сеть. Как только все заняли свои позиции, урсарий и его помощники взялись за дело. Один направлял медведя, дразня его копьем, другие крались сзади. Сердитая атака на его мучителей закончилась для медведя веревочной петлей, ловко наброшенной на толстую шею и тотчас же туго затянутой. За веревкой последовала сеть с грузами, закрывшая медведя с головы до пят. Зверь принялся рвать ее когтями, пытался прокусить, однако лишь еще больше запутался в ней. К нему подбежали еще несколько солдат с веревками в руках. Тулл, разинув в изумлении рот, наблюдал, как они ловко схватили медведя сначала за одну заднюю лапу, затем за другую, набросили на них веревочные петли, которые затянули скользящими узлами. Правда, при этом медвежьи когти расцарапали одному солдату руку. Но это была единственная травма, полученная, пока медведя связывали, словно гигантскую курицу для супа.

Урсарий довольно посмотрел на Тулла и германского вождя.

– Смотрю, ты знаешь, как сладить с медведем, – с искренним уважением произнес центурион.

– Такая у меня работа. Спасибо вам обоим за помощь. Сейчас мы нарубим сучьев и с их помощью дотащим его до дороги. А потом на повозке доставим в лагерь.

Взгляд германца упал на медведя.

– Мой народ охотится на этого зверя, но только в лесу. Не понимаю, зачем вы ловите их, чтобы затем убить на глазах у нескольких тысяч зевак?

Урсарий смерил его презрительным взглядом, однако счел нужным промолчать. Отсалютовав Туллу, он зашагал прочь.

– Так принято у римлян, – терпеливо пояснил Тулл. – Лично я тоже предпочитаю охоту, но большинство любит наблюдать кровавое зрелище, сидя в амфитеатре. Думаю, что и среди твоего народа найдутся такие любители.

Германец рассмеялся.

– Ты прав. Я могу окружить себя воинами, но не все в моем племени любят держать в руках оружие.

Теперь Тулл получил возможность рассмотреть его ближе. Германец был высок и кряжист. Под шерстяной рубахой перекатывались мощные мускулы; бедра крепки, как бревна. Плащ германца скрепляла на плече серебряная фибула; окантовка из желтых кисточек свидетельствовала о его высоком статусе.

– Ты из какого племени? – спросил Тулл.

– Из херусков, – последовал гордый ответ; правда, затем германец, подмигнув, добавил: – Из той их части, что дружна с Римом.

– Ха! – усмехнулся Тулл. Всего несколько лет назад часть херусков были завзятыми врагами Рима. – Ты, случаем, не из воинов Арминия?

Один знакомый центурион высоко отзывался о доблести германского командира, которую тот проявил во время трехлетней войны в Паннонии, которая, кстати, продолжалась до сих пор.

Германец усмехнулся, и тогда Тулл понял.

– Так ты и есть Арминий!

– Да. Тот самый. – Он наклонился и протянул руку.

– Луций Коминий Тулл. Можно просто Тулл.

Арминий большим пальцем указал на его шлем.

– Старший центурион?

– Да. А ты, как я вижу, префект ауксилариев. Должен ли я обращаться к тебе «господин префект»?

Германец вновь усмехнулся.

– В этом нет нужды. Мы ведь не на параде, не так ли?

Тулл моментально проникся к нему симпатией.

– К какому легиону вы приписаны?

– Я командую конной алой, приписанной к Семнадцатому легиону в Ара Убиорум.

Лагерь Ара Убиорум, где были расквартированы два легиона, находился более чем в пятидесяти милях к югу от Ветеры. Ара Убиорум также располагался на западном берегу Ренуса, однако Тулл знал, что германцы нередко предпочитают окольный путь, через восточный берег.

– Возвращаешься из отпуска?

– Да. Вместе со своими парнями. Начальник лагеря отпустил нас на десять дней. Велел нам встретиться с Семнадцатым здесь, до начала летнего похода в Германию.

Тулл кивнул. Разумно.

– Со мной хочет поговорить Вар.

Публий Квинтилий Вар был наместником Августа в Германии и имел под своим началом пять легионов. Готовясь к летней кампании, он вот уже некоторое время жил в лагере Восемнадцатого легиона. Тулл знал его лишь в лицо и несколько раз слышал, как Вар говорил, однако лично представлен наместнику не был.

– Ты знаешь Вара?

Арминий пожал плечами:

– Да, мы с ним на короткой ноге.

Тулл моментально ощутил укол зависти. Этот германец знаком с самим главнокомандующим, в то время как он, римский офицер, ветеран, отдавший армии более двадцати пяти лет, – нет. Неудивительно, что кавалерийская ала Арминия по численности равна его когорте. С другой стороны, Арминий – вождь своего племени, римский гражданин и, как всем известно, был пожалован во всадническое сословие. Последнее тоже задевало. Слегка.

– Когда освободишься у Вара, приходи во мне в казарму. Выпьем с тобой кувшинчик вина.

– Ловлю тебя на слове, – с улыбкой ответил германец. – До скорого.

Так вот он какой, этот Арминий, подумал Тулл, провожая херуска глазами. Крепкий орешек, но при этом, похоже, славный малый.

Публий Квинтилий Вар сидел за столом в кабинете легата Гая Нумония Валы, который занимал с момента своего приезда в Ветеру. Хотя красная туника на нем была самого высокого качества, сам он был невзрачного вида коротышкой с редеющими седыми локонами и небольшим брюшком. Несмотря на роскошную обстановку: тяжелую деревянную мебель, дорогие бюсты императора и причудливые канделябры, – кабинет этот давил на него, словно тюрьма.

– Мы закончили? – спросил Вар, отлично понимая, что нет. Ведь перед ним на столе еще высились груды свитков и табличек.

Его секретарь, Аристид, упитанный раб-грек, который помогал ему вот уже многие годы, театрально вздохнул.

– Нет, господин. Мы не просмотрели еще и половины документов.

Вар потер усталые глаза.

– Знай я, что буду всю жизнь перебирать бумажки, честное слово, я избрал бы другую карьеру, – проворчал он.

Стоявший за его левым плечом Аристид промолчал.

– Только не смотри на меня так, – сказал Вар, резко повернув голову.

– Как именно, господин? – Лицо Аристида было каменной маской.

– С недоверием, когда ты выгибаешь бровь.

Уголки рта Аристида слегка шевельнулись.

– Я не уверен, что понимаю тебя, господин.

– Лжец. Просто я тебя не поймал, – улыбнулся Вар. – Ты ведь прекрасно меня знаешь, Аристид.

По лицу раба промелькнуло что-то вроде самодовольства.

– После стольких лет, господин, было бы странно, если б я тебя не знал.

– В целом у меня нет причин быть недовольным, – признался Вар. – По возвращении из Сирии я только и делал, что жаловался на безделье. Когда Август пару лет назад предложил мне наместничество в Германии, я был вне себя от радости. Подумать только: я – наместник одной из самых главных провинций империи! Уж лучше это… – он указал на ворох документов, – нежели маяться бездельем и выслушивать вечные жалобы жены по поводу цен, которые заламывает портной за ее наряды.