Сергей Алексеев - Суровый век. Рассказы о царе Иване Грозном и его времени

Многое надо учесть. Многое предвидеть. Как правило, великие князья брали себе в жёны заморских принцесс – дочерей королевских или царских фамилий или родовитых иностранок.

Вот и мать самого Ивана, Елена Глинская, была дочерью князя Глинского из Великого княжества Литовского и родственницей сербских правителей.

И мать великого князя Василия III, отца Ивана, София Палеолог, тоже была иностранного происхождения, племянницей византийского императора.

Ищут приближённые заморских принцесс. Прикидывают:

– Кто там есть из невест во французском королевстве?

– Кто там есть из невест в немецких княжествах?

– Кого присмотреть на земле греческой, земле сербской, польской или чешской?

И вдруг:

– Не хочу иноземной принцессы, – заявил великий князь Иван. – Желаю найти невесту в России.

Пытаются приближённые объяснить ему про старые порядки:

– Так ведь такое ведётся издавна, испокон веков. Вот и батюшка твой великий князь Василий III, и дед…

– Искать в России! – грозно повторил князь Иван.

Пришлось приближённым невесту искать в России. Разъехались гонцы в разные концы Русского государства. Стали отбирать в невесты великому князю самых знатных, самых красивых девушек.

В Москве состоялись смотрины. Выстроились невесты в ряд. Идёт вдоль ряда молодой князь. Выбирает себе суженую.

Остановился князь Иван около девушки, которую звали Анастасией.

– Захарьина, – кто-то назвал фамилию.

– Вот, – указал на девушку пальцем князь.

Видного рода девушка, знатного. Ещё в XIV веке её предок, Андрей Кобыла, в числе русских знатных людей ходил.

Обвенчали в соборе Ивана и Анастасию Захарьину по тогдашним законам. Пропели священники им здравицу и пожелали счастья на долгие годы.

Свадьбу праздновали несколько дней. Молодые выходили на площади Кремля, представлялись народу.

Бойко идёт веселье. Ещё бы и дольше праздновали. Да вдруг прервал князь Иван буйные пиры:

– Хватит!

Решил он вместе с молодой супругой отправиться в далёкую Троице-Сергиеву лавру и там помолиться Богу.

Запрягли им княжеский возок. И вновь поразил всех великий князь.

– Нет, – замотал головой Иван.

Решил он отправиться пешком. Неблизко Троице-Сергиева лавра – семьдесят вёрст от Москвы.

Зима. Ветер срывается стылыми вихрями. Шагает великий князь Иван. Шагает великая княгиня Анастасия.

Верста за верстой. Верста за верстой. Ложится под ноги земля России.

Любимке Ноздре досталась золотая деньга. Прямо с неба деньга свалилась…

Когда Ивану IV исполнилось шестнадцать лет, ещё одно важное событие произошло в жизни и самого Ивана, и всего Русского государства. Заявил молодой князь:

– Хочу венчаться на царство.

До этого Русским государством управляли великие князья.

И отец Ивана IV – Василий III был великим князем.

И дед Ивана IV – Иван III был великим князем.

Иван IV пожелал назваться царём.

Крутой поворот начинался в стране. Кончалось княжество на Руси. Царская власть создавалась.

Венчание на царство Ивана состоялось в Кремле, в Успенском соборе. Собрались сюда бояре, князья, священники самых высоких званий. Вокруг храма сгрудился народ.

– Что там?

– Венчание на царство.

– Как же это понять?

– Государева власть крепчает.

Стоит Иван IV в храме. Застыл. Свечи горят. Мерцают лампады. Лица святых с икон и со стен смотрят. Митрополит, старший из священников, благословляет царя. Надевает ему на голову знаменитую шапку Мономаха. И сразу за этим пожелание многолетия государю:

от духовенства,

от бояр и князей,

от народа.

Кончилось богослужение. Стал царь Иван выходить из собора. И тут посыпались вдруг на него золотые монеты. Два знатных боярина, стоя на возвышении, бросали деньги. Сыпались они золотым дождём на лестницу, на ступени, на каменные плиты у входа в храм.

Это было пожеланием богатства стране и успехов царю.

В этот момент и появился у Успенского собора Любимка Ноздря. Видит: у входа в собор толпа. Ускорил шаг. Подошёл вплотную.

– Что там, любезные?

– Венчание.

– Кого?

– Князя Ивана.

– На что?

– На царство.

– Как же сие понять?

– Государева власть крепчает.

Видит Любимка: выходит из храма великий князь.

– Царь!.. Царь!.. – понеслись голоса.

Прошёл царь – прямой, молодой, высокий.

Выждали люди момент, второй. Бросились к каменным плитам, к ступеням храма. Потянулись к монетам. Блестит на ступенях, на плитах золото. Переливается. Досталась и Любимке золотая деньга.

Зажал он деньгу в ладони.

– Царская!

Был 1547 год. Начиналась в России новая пора. Стал великий князь Иван IV называться царём Иваном IV.

С него и пошли на Руси цари.

Ездил Осирка Рябой под Звенигород к брату, а когда вернулся домой в Москву – нет дома. Сгорел дом, даже трубы не осталось.

Страшные пожары произошли в Москве в тот памятный 1547 год. Невиданные.

Первый из них вспыхнул 12 апреля. Загорелась в центре города одна из торговых лавок. За ней вторая, третья. Затем запылала Никольская улица. Пробушевал пожар вплоть до стен Китай-города. Пробушевал. Успокоился.

Прошла неделя, и снова огонь побежал по московским улицам. Вспыхнул на этот раз он за рекой Яузой. Это трудовая окраина города. Жили здесь гончары и кожевники. Понеслось, заплясало пламя по мастерским, по домам, по подворьям. Оставило груду пепла и плач обездоленных.

Хоть и великий был урон от двойного огня в апреле, однако самые страшные беды ожидали москвичей впереди. Прошёл май, к исходу шагал июнь. И тут…

Не видел Осирка Рябой пожара. Прибыл из-под Звенигорода на пепелище. Уезжая, оставил Москву Москвой, вернулся – мертва красавица.

Вспыхнул огонь на Арбатской улице. Ветер гулял в те часы над Москвой. Вмиг добежало пламя до стен Кремля. Перепрыгнуло стены. Заметался в Кремле, как в западне, огонь. Обдало кремлёвские площади жаром. Большинство строений в Кремле в те годы были деревянными. Вспыхнули терема и кремлёвские палаты еловым лапником. Расхохотался, радуясь силе своей, огонь. Гигантским кострищем взметнулся в небо.

Накалились кремлёвские стены. А в стенах пороховые склады. Порох стал взрываться. Ломал, крошил стены. Адский грохот стоял над городом.

Завершив расправу с Кремлём, огонь побежал по московским улицам.

Идёт, идёт по Москве огонь.

– Господи, помилосердствуй!

Не жалеет огонь людей.

– Господи, помилосердствуй!