Джеймс Клавелл - Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра

– Я знал пару ваших парней в Чанги. В сорок третьем или сорок четвертом году – точно не помню. И имен не помню. Их отправили в Чанги сразу после того, как они попали в плен.

– Значит, это был сорок третий, – нахмурился доктор. – В тот год японцы почти сразу обнаружили целую колонну и устроили на нее засаду. Эти джунгли, если вы там не были, просто что-то невероятное. Бо́льшую часть времени мы даже не понимали, на кой черт нас туда забросили. Боюсь, немногие из наших ребят выжили, чтобы попасть в Чанги. – Славный старичок, с крупным носом, редкой шевелюрой и теплыми руками, доктор Тули улыбнулся, глядя на Флер. – Так, юная леди, – начал он своим добрым хрипловатым голосом, – у вас небольшая тем…

– О… извините, доктор, – вдруг перебила она его, побледнев, – думаю… – Она вскочила с кровати и неуклюже поспешила в ванную. Дверь за ней закрылась. Сзади на ночной рубашке проступило пятнышко крови.

– Как она, нормально? – спросил Марлоу с застывшим лицом.

– Температура сто три [13] 39,4 °C. , пульс высокий. Может, просто гастроэнтерит… – Доктор взглянул на него.

– А гепатит не может быть?

– Нет, прошло слишком мало времени. Инкубационный период при гепатите – от шести недель до двух месяцев. Боюсь, что его призрак висит над каждым. Уж извините. – Дождь с новой силой забарабанил по стеклам. Доктор посмотрел в окно и нахмурился, вспомнив, что не сказал про угрозу гепатита Данроссу и американцам. «Наверное, лучше их не беспокоить. Поживем – увидим. Судьба», – подумал он. – Вот через два месяца будем знать точно. Уколы вам обоим сделаны, так что насчет тифа тревожиться нечего.

– А ребенок?

– Если колики усилятся, может случиться выкидыш, мистер Марлоу, – негромко проговорил доктор. – Извините, но об этом лучше знать. И в том и в другом случае ей придется нелегко: какие в Абердинской бухте кишат бактерии и вирусы, одному Богу известно. Вот уже сто лет туда сбрасывают нечистоты. Просто ужас, но мы ничего не можем с этим поделать. – Он стал шарить в кармане, ища бланки рецептов. – Ни китайцев, ни их вековые привычки изменить невозможно. Извините.

– Джосс. – Питер Марлоу чувствовал себя прескверно. – Неужели все заболеют? Там нас в воде барахталось, должно быть, человек сорок-пятьдесят: хоть немного, но этой дряни наглотался каждый.

Доктор подумал.

– Из пятидесяти тяжелой формой заболеют человек пять, другие пять отделаются легким испугом, а у остальных будет нечто среднее. Гонконгских янь – то есть жителей Гонконга – это, надо думать, заденет меньше, чем приезжих. Но, как вы правильно говорите, в большей степени это вопрос везения. – Он нашел наконец свои бланки. – Я выпишу вам рецепт на один из этих новомодных кишечных антибиотиков, но продолжайте принимать старое доброе средство доктора Коликоса: от него у вас животики подуспокоятся. Следите за ней очень внимательно. Термометр у вас есть?

– О да. Ко… – Питер Марлоу весь содрогнулся от охватившей его судороги, которая тут же прошла. – Когда путешествуешь с маленькими детьми, приходится иметь при себе все самое необходимое.

Оба избегали смотреть на дверь ванной. Приступы боли у Флер сопровождались приглушенными стонами.

– Сколько вашим детям? – рассеянно спросил доктор Тули, выписывая рецепт и стараясь не выдать свою озабоченность. Войдя в квартиру, он обратил внимание на счастливый беспорядок в крохотной второй спальне рядом с маленькой серенькой гостиной: места едва хватало для двухъярусной кроватки, повсюду были разбросаны игрушки. – Мои теперь уже большие. У меня три дочери.

– Что? А… нашим четыре и восемь. Они… обе девочки.

– Ама у вас есть?

– О да. Да. Сегодня утром был такой дождь, что она отправилась провожать детей в школу. Они переправляются на ту сторону бухты и берут боп и́. – Водители бопи , нелегальных такси, не имели лицензий на извоз, но этим видом транспорта время от времени пользовались почти все. – Школа у нас рядом с Гарден-роуд. В основном дети ездят туда самостоятельно. Это вполне безопасно.

– О да. Да, конечно.

Оба теперь чутко прислушивались к стонам Флер. И переживали из-за каждого еле слышного звука, доносившегося из ванной.

– Ну-ну, не волнуйтесь, – нерешительно произнес доктор. – Я распоряжусь, чтобы лекарства вам прислали: в отеле есть аптека. Стоимость будет включена в ваш счет. Вечером, часов в шесть, загляну к вам еще, постараюсь как можно ближе к шести. Если возникнут проблемы… – Он осторожно протянул бланк рецепта. – Здесь есть номер моего телефона. Не стесняйтесь, звоните, хорошо?

– Спасибо. Теперь о вашем счете…

– Об этом не беспокойтесь, мистер Марлоу. Самое главное – чтобы вы выздоровели. – Доктор Тули сосредоточился на двери. Он боялся уходить. – Вы армеец?

– Нет. Летчик.

– Ах! Мой брат был одним из «Немногих». Разбился в… – Он осекся.

– Доктор… вы не… вы не могли бы… пожалуйста… – нерешительно позвала через дверь Флер Марлоу.

Тули подошел к двери:

– Да, миссис Марлоу? У вас все в порядке?

– Вы не… вы не могли бы… пожалуйста…

Он открыл дверь и закрыл ее за собой.

В крошечной ванной стояла кисловато-сладкая вонь, но он не обращал на это внимания.

– Я… это… – Она выгнулась в очередном приступе.

– Ну-ну, не волнуйтесь, – успокаивал он, кладя одну руку ей на спину, а другую на живот, чтобы поддержать измученные брюшные мышцы, и мягко, очень умело массируя ее. – Вот-вот! Просто расслабьтесь, я не дам вам упасть. – Почувствовав под пальцами узелок, он постарался передать ей всю свою теплоту и силу. – Вам примерно столько же, сколько моей дочери, моей младшенькой. У меня их трое, и у старшей двое детей… Вот, просто расслабьтесь, представьте себе, что боль уже прошла. Скоро вам будет хорошо и тепло… – Через некоторое время колики прошли.

– Я… боже, изви… извините. – Молодая женщина потянулась за рулоном туалетной бумаги, но ее скрутил новый приступ, потом еще один.

В тесной комнатушке было неудобно, но доктор держал Флер сильными руками, чтобы принять бо́льшую часть ее веса на себя. У него заболела спина.

– Я… у меня уже все в порядке, – проговорила она. – Благодарю вас.

Тули понимал, что это не так: пот тек с нее ручьями. Он промокнул ей лицо и вытер насухо. Потом помог встать, взвалив ее на себя и не переставая поглаживать. Подтер ее. На бумаге осталась кровь, в унитазе среди бесцветной жидкости – кровавая слизь, но кровотечения еще не было, и он с облегчением вздохнул. – У вас все будет хорошо. Вот сюда, подержитесь секунду. Не бойтесь! – И он направил ее руки к раковине. Быстро сложив в длину сухое полотенце, он плотно обернул ее живот и собрал концы вместе. – Так лучше всего для расстроенного животика, лучше всего. Так он и поддерживается, и согревается. Мой дед тоже был доктором, в индийской армии, и он божился, что лучшего способа не знает. – Он пристально посмотрел на нее. – Вы прекрасная, смелая юная леди. У вас все будет хорошо. Готовы?