Сара Перри - Змей в Эссексе

Уилл поравнялся с домом и только тут заметил его единственного обитателя: тот настолько слился со стеной, что появился словно по волшебству. Казалось, мистер Крэкнелл сделан из того же материала, что и его дом: пальто хозяина было зеленым, как мох, и таким же сырым, а борода красноватой, как упавшая с крыши черепица. В правой руке Крэкнелл держал серенькую тушку крота, а в левой – сложенный нож.

– Осторожнее, ваше преподобие, не подходите ближе, а то как бы пальто не испачкали.

Уилл послушался, заметив, что вдоль изгороди развешена дюжина или более освежеванных кротов. Шкурки, точно тени, свисали у них с задних лапок, бледные передние лапки, похожие на детские ручки, тянулись к земле. Уилл оглядел ближайший трупик:

– Богатая добыча. По пенни за штуку?

Преподобный ничуть не сомневался в том, что Господь создал человека владыкой над тварями земными, и все-таки от души жалел бедных зверьков в бархатных шубках. Ему хотелось бы, чтобы война крестьян с кротами обошлась без кровопролития.

– Точно так, по пенни за штуку. Ох и трудное же это дело! – Крэкнелл положил трупик на землю и проворно перерезал петлю на передних и задних лапках.

– Столько лет живу в Олдуинтере и не перестаю удивляться вашим обычаям. Неужели, чтобы кроты не поели посевы, нельзя отпугнуть их как-то иначе, не трупами убитых собратьев?

Крэкнелл нахмурился:

– Я же это не понапрасну, ваше преподобие. Есть у меня задумка! – Крэкнелл удовлетворенно просунул палец между шкуркой и мясом убитого крота, чтобы проверить, насколько легко их отделить друг от друга. – Мне ли не знать, что некоторые обо мне болтают, будто я прост как пятак, – хоть я пятаков давненько не видал, я и тому рад, если пенни перепадет. – Тут он примолк и откровенно уставился на карманы Уилла, после чего продолжал: – И вот служитель Господень спрашивает, что я задумал?

– Я сразу догадался, – серьезно произнес Уилл. – Как будто сердце подсказало.

Кожа отстала от мяса так легко, словно Крэкнелл разорвал лист бумаги. Он поднял освежеванного крота повыше и, довольный, полюбовался делом своих рук; в холодном воздухе над тушкой вилась струйка пара.

– Да, отпугнуть. – Крэкнелл помрачнел, отрезал кусок проволоки, продел его в розовый кротовий нос, из ноздри в ноздрю, и трижды обмотал вокруг столба. – Отпугнуть, говорите! Так ведь еще неизвестно, кого именно я хочу отпугнуть, – а может, никто об этом и не узнает, пока не раздастся вопль и горькое рыдание, и будем мы плакать по детям своим, ибо нет их, и не захотим утешиться… [14] Крэкнелл вольно цитирует фрагмент из Библии (Иер. 31:15, то же: Мф. 2:18).

Рука его, сжимавшая проволоку, затряслась, и Уилл в смятении заметил, что и нижняя губа у Крэкнелла дрожит. Первым его порывом, продиктованным столько же выучкой, сколько сердцем, было подать страждущему утешение, но это желание тут же сменилось раздражением. Значит, старик тоже поддался обману зрения, в который поверила вся деревня! Преподобный вспомнил, как его дочь прибежала домой в слезах от испуга: мол, к ним по реке кто-то подкрадывался; вспомнил и записки, которые прихожане просовывали в ящик для пожертвований: священника просили молиться об искуплении грехов, навлекших на деревню Божью кару.

– Мистер Крэкнелл, – отрывисто проговорил Рэнсом и продолжил не без иронии, пусть старик поймет, что бояться нечего, кроме долгой зимы и запаздывающей весны: – Мистер Крэкнелл, я, может, в епископы не гожусь, но всегда узнаю искаженную цитату из Писания. Детям нашим не грозит никакая опасность! Где ваш рассудок? Куда вы его подевали?

Тут преподобный вытянул руки и сделал вид, будто хлопает старика по карманам.

– Не хотите же вы сказать, что развесили здесь этих несчастных зверюшек, чтобы отпугнуть какое-то… какого-то мифического морского змея, который якобы обитает в Блэкуотере!

Крэкнелл польщенно улыбнулся:

– Любезно с вашей стороны взывать к моему рассудку, ваше преподобие, тем паче что вся деревня считает, будто у меня его сроду не было. – Старик любовно шлепнул освежеванного крота по спинке. – И все ж таки я говорил и говорю: предосторожность никогда не помешает. Если же кто из людей или зверей вздумает сунуться на Край Света, мои маленькие пугала его остановят.

Он ткнул большим пальцем за спину, на зады дома, где прилежно щипали траву две привязанные козы:

– Тут у меня, изволите видеть, Гог и Магог для компании, к тому же они дают молоко и сыр, которые так нравятся любезной миссис Рэнсом, и я не могу рисковать их жизнью! Ну уж нет! Я не хочу остаться один! – Голос его снова дрогнул, но на этот раз Уилл понял причину. Трижды за три года он стоял рядом с Крэкнеллом над могилами – сперва жена, потом сестра, а за нею сын.

Преподобный сжал плечо старика:

– Вам и не придется: у вас свое стадо, у меня свое, и оба опекает один и тот же Пастырь.

– Спасибо на добром слове, ваше преподобие, а в церкву к вам я все равно не приду. Уж я так решил: раз Всевышний прибрал миссис Крэкнелл, я к нему больше не ходок, помяните мои слова, я от них ни за что на свете не отступлюсь.

На лице старика появилось упрямое выражение, как у непослушного ребенка, и все же это было настолько лучше слез, что Уилл, еле удержавшись от смеха, ответил серьезно, вполне отдавая себе отчет, чего стоит договор с Господом:

– Что ж, раз вы так решили, я не вправе вас переубеждать. Вы человек слова.

На солончаках за домом прибывала вода; закатное солнце не грело. За болотом в Олдуинтере, в отличие от деревень на другом берегу Блэкуотера, глазам открывался простор до самого горизонта, где Блэкуотер впадал в Северное море. Уилл заметил огни рыбацкой лодки, направлявшейся домой, и подумал о Стелле – к вечеру она уставала, управляясь с детьми. Вот она отдергивает занавеску, вглядывается в сторону Дуба изменника и смотрит, как возвращается муж. Преподобному так остро захотелось увидеть жену, услышать, как дети возятся за дверью кабинета, что он едва не возненавидел вросшую в землю мшистую лачугу, но вспомнил, как Крэкнелл бросал горсть земли на сосновый гробик, и помедлил у ворот.

– Обождите-ка, ваше преподобие, – сказал Крэкнелл, – я вам кое-что дам.

Он слился со стеной дома, спустя мгновение вернулся с парой симпатичных востроглазых кроликов, которых недавно поймал, и сунул их Уиллу:

– Передайте миссис Рэнсом мои наилучшие пожелания, ей сейчас нужны силы, возраст у нее самый такой, только детишек рожать, а миссис Крэкнелл всегда говорила, что от этого кровь становится жиже.

Старик сиял от удовольствия, сделав Уиллу подарок. Тот принял его с достоинством и, чувствуя, как сжалось горло, поблагодарил: из кроликов получится отличный пирог, кстати, Джонни его обожает. Потом, чтобы сделать приятное Крэкнеллу, повесил зверьков к себе на пояс, как заправский крестьянин, и попросил: