Наталия Басовская - От Калигулы до королевы Марго

Лоренцо А. Кастро. Сражение при Акциуме. 1672. Национальный морской музей, Лондон

По словам Плутарха, Антоний и внутренне не был лишен привлекательных черт. Так, его щедрость, «широта, с которой он одаривал воинов и друзей, сперва открыла ему блестящий путь к власти…» Однако Марк Антоний не был дальновиден. Его пламенная речь привела к последствиям, на которые он вряд ли рассчитывал. Возмущенная чернь ринулась громить дома убийц. Брут и Кассий к тому времени скрылись, но толпа уже не могла остановиться и стала рушить все вокруг.

Такое возбуждение умов вообще характерно для периодов гражданских войн. В подобные эпохи всегда выдвигаются любители ловить рыбку в мутной воде. Например, в Риме появился некий Лже-Марий – грек, объявивший себя внуком великого полководца Мария, республиканца, соперника диктатора Суллы. Лже-Марий призывал к отмщению и за своего деда, и за Цезаря. А в основе постоянной готовности народа к возмущению были, разумеется, недостаток продовольствия, высокие налоги и прочие тяготы военного времени.

Антоний, который в отсутствие Брута и Кассия стал фактическим хозяином Рима, подавил восстание, а самого Лже-Мария казнил без суда.

Марк Антоний, окруженный титанами, почувствовал себя великим человеком. Но он явно заблуждался. Не обладая, как уже отмечалось, политической зоркостью, он поздно заметил самого опасного соперника – внучатого племянника Цезаря Гая Октавия. Несмотря на то, что Цезарь провозгласил этого юношу своим наследником, Антоний видел в нем просто мальчишку. А тот оказался человеком незаурядного ума, хитрым и ловким, что и позволило ему пробраться к власти.

У Октавиана был ценный союзник – блестящий оратор Марк Туллий Цицерон. Он двадцать лет отсутствовал и вернулся в Рим пожилым человеком, что не помешало ему включиться в политическую борьбу. В правлении Марка Антония Цицерон видел власть солдатни. Он произнес против консула четырнадцать речей, которые сам назвал филиппиками (это слово использовал когда-то греческий политик Демосфен, выступавший против Филиппа Македонского накануне падения независимой Греции). Тексты многих филиппик Цицерона дошли до нас и демонстрируют яростность политической борьбы.

Во второй филиппике Цицерон назвал Марка Антония «человеком совершенно невоспитанным» – страшный порок в глазах римской аристократии! Более того – он призывал слушателей обратить внимание на «невероятную глупость» Антония, заявлял, что его нельзя признать консулом, потому что он ведет разгульную жизнь и не умеет управлять государством. Да и само избрание Антония на должность консула произошло под давлением авторитета Цезаря, а значит, не было законным. В конце речи Цицерон восклицал: «О, гнусная мерзость! О, нестерпимое бесстыдство, ничтожность и разврат этого человека!»

Тем временем назревало решающее сражение. Брут и Кассий собирали войска. Антоний в союзе с другом Цезаря Лепидом собирался им противостоять. Хитроумный Октавиан предпочел в такой момент объединиться с Антонием, чтобы вместе отомстить за убийство его родственника. Так в ноябре 43 г.до н. э. возник второй триумвират. Его лозунгом вновь было спасение республики, хотя по крайней мере двое из участников – Антоний и Октавиан – стремились к единоличной власти.

Анисе Шарль Габриэль Лемонье. Смерть Антония. Конец XVIII века. Музей изящных искусств, Руан

В годы правления второго триумвирата вернулось то, что казалось невозможным – возникшая во времена Суллы система проскрипций. Проскрипция – это список врагов, которых может убить любой, кто их встретит, причем он еще и получит часть конфискованного имущества. На основании проскрипций были убиты 300 сенаторов и 2 000 представителей всаднического сословия. Ради получения чужого имущества люди охотно писали доносы.

Попал в список врагов и Марк Туллий Цицерон. Его обвинили в том, что более двадцати лет назад он, будучи консулом, позволил казнить участников заговора Катилины без утверждения приговора Сенатом. Сам Антоний тоже казнил врагов без суда, но Цицерону этого прощать не собирался.

Октавиан три дня колебался, прежде чем принять решение о казни Цицерона, чьей поддержке был обязан политической карьерой. Но Антоний настаивал. В конце концов Цицерон, пытавшийся скрыться, был убит, а его руку и голову убийцы доставили в Рим. По словам Плутарха, Марк Антоний поставил голову Цицерона на обеденный стол и позволил своей жене Фульвии колоть язык убитого большой толстой иглой. Как это непохоже на Цезаря, отвернувшегося при виде головы убитого Помпея и приказавшего захоронить его останки в храме Немезиды…

Осенью 42 г.до н. э. войска второго триумвирата разбили Брута и Кассия в битве при Филиппах (Македония, север Балканского полуострова). Убийцы Цезаря, которым так и не удалось вернуть Риму республиканское правление, покончили с собой. Таково было римское представление о чести.

После победы Марк Антоний и Гай Октавий поделили примерно пополам территорию великой умирающей республики, определив таким образом свои сферы влияния. Антонию достался Восток, и он поспешил туда, навстречу своей судьбе.

В Риме осталась его жена Фульвия. Плутарх пишет о ней как о женщине удивительно энергичной, самостоятельной, не желавшей ограничиваться домашними заботами. В «Жизнеописаниях» говорится: «Ей хотелось властвовать над властителем и начальствовать над начальником». А далее Плутарх даже иронизирует: «Фульвия замечательно выучила Антония повиноваться женской воле и была бы вправе потребовать плату за эти уроки с Клеопатры, которая получила из ее рук Антония уже совсем смирным и привыкшим слушаться женщин».

Да, у Антония возник бурный роман с царицей Египта Клеопатрой VII. Он прибыл в ее владения сорокалетним триумвиром, в зените физической силы, с намерением показать крепкую руку римлянина. Его не устраивали недостаточно крупные поступления из Египта в казну Рима.

Антоний приказал доставить для отчета Клеопатру в Киликию (это север Малой Азии). Царица прибыла на корабле, отделанном золотом, с веслами, обитыми серебром. Ее полуобнаженные служанки играли на флейтах и изображали нимф. Сама она была, по свидетельствам современников, в костюме Афродиты. Антоний забыл, зачем организовал эту встречу, и полностью поддался чарам Клеопатры.

Если Цезаря Клеопатра некогда покорила умом и утонченностью, то с Антонием она была совершенно другой. Она пошла на встречу его вкусам и привычкам. Пиры следовали за пирами. Иногда Антоний и Клеопатра совершали ночные прогулки по северной столице Египта Александрии, переодевшись простолюдинами, и развлекались вместе с толпой. Народу это даже нравилось.