Георгий Брянцев - Это было в Праге. Том 1. Книга 1. Предательство. Книга 2. Борьба

– Береги себя, отец.

Лукаш постоял, слушая удаляющиеся шаги дочери, тяжело вздохнул и пошел умываться.

– Доброе утро! – услышал он сквозь шум бегущей из крана воды веселый голос Морганека.

– Здравствуй! – ответил Лукаш.

Морганек шумно прошел в комнату и начал рассказывать о своих приключениях во время поездки.

Все в его передаче получалось смешно и необычно, как в юмористических рассказах. Лукаш слушал не улыбаясь. Он думал о Божене, о встрече с двоюродным братом.

Заканчивая свой затейливый рассказ, Морганек подмигнул Лукашу и произнес с ужимкой:

– А вы, Ярослав, свидания по утрам назначаете? Не вздумайте отпираться. Я сам видел. Чудесная девочка… Мордашка – загляденье!

– Что? – взглянув на Морганека, сурово спросил Лукаш.

Морганек осекся. Потом повторил, сбавляя тон:

– Говорю, симпатичная девочка.

«Увидел Божену, – со злостью подумал Лукаш, – чертов ухажер».

– У вас губа не дура, – юродствовал Морганек.

– Довольно! – грубо оборвал его Лукаш. – Кому что, а курице пшено снится.

Морганек вздрогнул от неожиданности и пугливо посмотрел на своего квартиранта.

– Да я шучу, Ярослав, – пробормотал он смущенно.

– Неуместная шутка. И чтобы больше я не слышал этого вздора.

Густо покраснев, Морганек отвернулся: впервые в жизни его шутки встретили такой отпор. Ему было и обидно и неловко. Вот ведь какой крутой человек! А он и не собирался сделать ему неприятное.

– Запомни, – выходя из комнаты, все так же холодно и резко сказал Ярослав, – никакой девушки ты сегодня не видел. И впредь имей в виду: сюда приходят только по делу, а об этом надо научиться помалкивать.

Прага просыпалась. Дворники с лопатами, метелками и мусорницами в руках начинали утреннюю приборку города. Прогремел первый трамвай. К центральному рынку тянулись грузовики и высокие пароконные фургоны, набитые мясными тушами, бидонами с молоком, овощами и различной снедью.

Блажек издали увидел брата. Вместо обычной трубки в зубах у Лукаша торчал черный костяной мундштук с дымящейся сигаретой.

Пройдя мимо брата, Блажек замедлил шаг и сказал:

– Здесь не место для серьезного разговора, да и одеты мы не на один лад. Иди за мной.

До служебной квартиры политической полиции, где томился в одиночестве плененный Зельц, было недалеко. Лукаш следовал за Яном, который шел спортивной, пружинистой походкой, не оглядываясь назад. Когда они дошли, Блажек остановился, подпустил к себе Ярослава и быстро вбежал в подъезд.

Поднялись на четвертый этаж. Блажек открыл знакомую нам дверь и впустил Лукаша. Первое, что бросилось в глаза Ярославу, – спутанный по рукам и ногам, привязанный к батарее человек. Ярослав опешил.

– Кто это? – спросил он вполголоса.

– Сейчас узнаешь.

Зельц, как-то дико завывая, поводил налитыми кровью глазами. Его лицо было искажено бессильным гневом.

– Не скули ты, ради господа бога, – проговорил Блажек и провел брата в соседнюю комнату. У окна с бархатными занавесями стоял письменный стол и возле него два кресла. В книжном шкафу поблескивали тисненные золотом и серебром корешки книг. У одной стены стоял мягкий диван, у другой – круглый полированный столик. На подносе – графин с водой и стаканы.

Блажек указал брату рукой на диван, а сам сел в кресло у письменного стола.

– Вот что, дорогой, – он скрестил пальцы рук, сжал их, приложил к подбородку. – Прежде всего ты хочешь знать, что это за тип? – он кивнул в сторону первой комнаты. – Это крупный диверсант, гестаповец, гейнлейновец. По нем давно веревка плачет. Я его разыскивал битых два года и только сегодня ночью изловил, совершенно случайно. А вот все это конфисковано у него.

Блажек вывалил из портфеля на стол мотки шнура, электродетонатор, запалы.

– Хм, – только и произнес Ярослав. И вдруг спросил быстро: – Чья это квартира?

Он сразу обратил внимание на нежилой вид комнаты.

– Моя служебная.

Блажек раскрыл записную книжку диверсанта и показал Лукашу чертеж.

– Что здесь изображено? – заинтересовался Лукаш.

– «Дейч-Хаус».

– Это его книжка?

– Да, – ответил Блажек и посмотрел на Лукаша. Тот к чему-то прислушивался. – Ты что?

– Стучат.

Блажек прислушался, потом встал и в сердцах выругался.

– Да это Зельц, мерзавец, выстукивает!

Он вышел в соседнюю комнату, снял с ног своего пленника ботинки и поставил их в стороне.

– Теперь стучи сколько хочешь, если пяток не жалко.

Вернувшись к Лукашу, он продолжал:

– Прими во внимание, что «Дейч-Хаус» вмещает более тысячи человек и находится в самом центре Праги. В нем регулярно собираются пражские немцы, да и приезжие заглядывают. Сегодня вечером у них назначено какое-то собрание.

– Я еще ничего не понимаю, – признался Лукаш.

– Сейчас поймешь. Дело вот в чем…

Давая себе полный отчет в том, что чешский народ готов оказать сопротивление и осуждает действия своего правительства, идущего на уступки фашистам, гитлеровцы решили ускорить реализацию своих планов. Им нужен был повод для открытого вмешательства в чехословацкие дела, для оккупации всей страны. И вот в чьей-то вероломной голове зародилась идея грандиозной провокации. Осуществить ее было поручено штандартенфюреру СС фон Термицу. Фон Термиц привлек в качестве одного из исполнителей опытного диверсанта Зельца. В Праге Зельцем руководила засекреченная личность под кличкой Эгер. План был такой: под немецкий клуб «Дейч-Хаус» заложить большое количество взрывчатки с таким расчетом, чтобы взрыв произошел вечером, когда клуб будет переполнен.

– Ты понимаешь? – горячо дыша, говорил Блажек. – Задумано нечто вроде поджога рейхстага. Трудно себе вообразить, что произойдет, когда весь мир узнает: в Праге взлетел в воздух «Дейч-Хаус» вместе с немцами! У кого же возникнет мысль, что немцы подорвали самих себя? Кто усомнится в том, что это дело рук чешских патриотов и в первую очередь вас, коммунистов? И вот о чем еще не забудь: между гестапо и нашей политической полицией достигнуто соглашение о сотрудничестве. Я только вчера узнал об этом.

Лукаш сидел неподвижно, ошеломленный всем услышанным.

– Видишь ли, Ярослав, – опять заговорил Блажек, – предотвратить взрыв – дело пустое. Стащу эту сволочь в полицию – и все будет поставлено на ноги.

– А они уже заложили взрывчатку? – прервал его Лукаш.

Блажек усмехнулся.

– Ровно в десять вечера все должно взлететь к чертовой бабушке.

Лукаша нельзя было отнести к числу нервных или малодушных. Но тут и он почувствовал, как по его телу пробежал холодок.

Блажек продолжал:

– Но если я стану виновником провала этой грандиозной провокации, то сам понимаешь, что сделает со мной гестапо. Значит, мою птичку нельзя выпускать из наших рук. Надо ее куда-то упрятать и в то же время предотвратить взрыв. Давай решать вместе.