Анатолий Уткин - Русские во Второй мировой войне

Пользуясь поддержкой Германии, Сталин, удивленный финской несговорчивостью, потребовал от командования Красной Армии силового решения для проведения новых финских границ. Наступление ленинградского военного округа началось 30 ноября 1939 г. Поражения первых недель охладили шапкозакидательские настроения советского генералитета. 15 января 1940 г. советская артиллерия начала шестнадцатидневный обстрел линии Маннергейма. Прорыв был осуществлен лишь 17 февраля 1940 г., а 22-го финны отошли на новую линию обороны. 11 марта был подписан мирный договор, согласно которому к СССР перешел весь Карельский перешеек, балтийский порт Ханко и полуостров Рыбачий на севере.

Германский генеральный штаб самым внимательным образом изучал опыт Зимней войны и пришел к такому выводу: «Советская «масса» не может противостоять армии и искусному командованию». Генералы согласились с Гитлером, что славянская военная сила не устоит перед расово превосходящими немецкими войсками.

Гитлер уже писал и говорил своим генералам, что у него на уме после победы на Западе. Не далее как 17 октября 1939 года он указал Кейтелю: «Польская территория важна для нас с военной точки зрения как выдвинутый вперед трамплин для стратегической концентрации войск. С этой целью железные дороги, шоссейные дороги и линии связи должны содержаться в порядке». Выступая перед генералами 23 ноября, он сказал: «Мы выступим против России, когда освободимся на Западе».

В первые дни 1940 г. дуче прислал Гитлеру письмо, в котором выразил «глубочайшее убеждение», что даже с помощью Италии Гитлеру никогда не удастся победить Англию и Францию – Соединенные Штаты не позволят такому случиться. Муссолини напоминал: «Это же факт, что именно Россия больше всего выиграла в Польше и Прибалтике, не сделав при этом ни единого выстрела. Я, человек, родившийся революционером и не изменившийся ни на йоту, говорю вам, что вы не должны жертвовать непреходящими принципами вашей революции ради тактических потребностей преходящей фазы политического развития. Уверен, вы не можете выбросить знамя антибольшевизма и антисионизма, которым размахивали двадцать лет». В марте он встретился с Гитлером на Бреннерском перевале и еще раз попытался отговорить Гитлера. Безрезультатно. Министр иностранных дел Чиано записал в дневнике: «Дуче очарован Гитлером – очарованием, которое воздействует на нечто, глубоко укоренившееся в его характере».

В целом союзники 1939 года очень отличались от Антанты, которая выступила против Германии в августе 1914 года. Так, во Франции прежний дух реванша иссяк, потеря полутора миллионов человек в Первой мировой войне не могла быть забыта, она оказалась долговременной национальной травмой. Стратегическая мысль отстала от требований дня. Во Франции (как и в Англии) не осознали значимость того факта, что бронированные движущиеся механизмы способны превозмочь артиллерийский огонь и продвигаться на многие километры в день. Написанная полковником де Голлем книга «Действия танков» – яркая и убедительная апология маневренных танковых действий – не получила никакого отклика в военной среде. Стареющая плеяда французских военачальников во главе с маршалом Петэном была неспособна воспринимать новые стратегические идеи, находясь полностью во власти старого мышления, сформировавшегося в то время, когда оборона была сильнее наступления.

К новому, 1940 году Черчилль сделал обзор положения обеих коалиций в мировом конфликте. «Существует некоторая схожесть между нынешней позицией и той, что имела место в конце 1914 года. Переход от мира к войне завершен. Моря к данному моменту очищены от кораблей противника, линия фронта во Франции стала статичной. Мы отбили первую атаку подводных лодок, которая в прежней войне началась только в феврале 1915 года. Во Франции линия фронта пролегает по государственной границе, что гораздо лучше положения 1915 года, когда шесть или семь французских провинций находились в руках противника».

Разумеется, во многом Черчиллем руководило желание найти оптимистическую точку зрения. К началу 1940 года положение западных союзников было не лучше, чем в 1914 году, Россия (Советский Союз) не являлась союзником Запада, как в Первой мировой войне. Западные союзники очень надеялись на Соединенные Штаты, но те еще не вышли из состояния изоляции и отнюдь не спешили присоединиться к западной коалиции. Министерства финансов Британии и Франции уже начинали жаловаться на истощение долларовых запасов. Англия в это время подписала пакт о взаимопомощи с Турцией, но в Лондоне уже трудно было найти средства, которыми можно было бы скрепить эти узы. Советско-финский конфликт ухудшил отношения западных союзников с СССР. Англия в это время продолжала обхаживать Италию, желая всеми возможными средствами оторвать ее от Германии. Но Муссолини уже твердо решил выступать на стороне Германии, пока же ему выгоднее было соблюдать видимость нейтралитета. Итальянский диктатор писал Гитлеру 3 января 1940 года: «Решение нашего вопроса о жизненном пространстве лежит в России и нигде более. День, когда мы сокрушим большевизм, будет днем нашего триумфа. Затем придет очередь западных демократий».

Девятнадцатого января 1940 года германский пилот приземлился с важнейшими документами на бельгийской территории. Плохая видимость не позволила ему найти аэродром в Кельне. Он пытался уничтожить имевшиеся при нем материалы, но бельгийская полиция успела вовремя – британское и французское правительства получили копии документов, из которых следовало, что германское командование готовится к вторжению в Бельгию, Голландию и, северным путем, во Францию. В тех, кто сам хотел спрятаться в скорлупе неверия в немецкое наступление, легко было заронить сомнение в аутентичности полученных данных. Из государственных деятелей, возможно, лишь Черчилль настаивал на их достоверности. Он указывал, что самое худшее, что могли бы сделать для себя немцы, – это подослать документы, в которых говорилось о возможности нарушения бельгийского суверенитета – ведь только это могло заставить стремящихся уклониться от участия в конфликте бельгийцев примкнуть к англичанам и французам. Для немцев не было никакого смысла в подделке. Тем не менее сознательными и «интуитивными» примиренцами желаемое выдавалось за действительное. Бельгийский король, вопреки очевидной опасности, отказался стать союзником англо-французов и поверить в те планы, о которых он неожиданно узнал. В начале 1940 года Высший военный совет союзников обсуждал вопрос о помощи западных союзников Финляндии в ходе советско-финского конфликта, о посылке, в частности, весной 1940 года в Финляндию воинских частей из Англии и Франции. Положительным казался фактор прихода к власти во Франции кабинета Поля Рейно, обещавшего с большей энергией готовиться к войне. На первом же заседании союзнического совета с участием Рейно Франция и Англия приняли торжественную декларацию, обещавшую «не заключать перемирия или договора о мире без взаимного согласия».