Нибин Айро - Круги от камушка

Костик от неожиданности аж споткнулся.

– Шу, да ну тебя! Чего тут смеяться? Серьезно, в академию танца? Во прикольно. А как же твое самбо? Что, бросишь, что ли?

Леночка задумчиво пожала плечами:

– Ну а что самбо? Не всю жизнь же драться? Чемпионкой мира мне все равно не стать. Тренером, конечно, можно работать – но это или в секции, без перспектив, да и без денег, честно говоря… или в каких-нибудь госструктурах, ментов учить. Другим оно сейчас не особо нужно, везде сплошное дзю-до… – она усмехнулась. – То есть мне самбо много дало, но дальше я себя в нем не вижу. А в институте работать, новую систему разрабатывать – времена не те, этим не прокормишься. В общем, это увлечение, а жить надо чем-то другим.

– Хым. Ну да, танцами сейчас в принципе можно заработать. А на какие ты хочешь?

– Современные, но не совсем. Знаешь, что-нибудь на основе рок-н-ролла, сложное и динамичное. Совсем современные я не люблю, они уже какие-то… попсовые. Что за танец, который за пять занятий можно освоить? А рок-н-ролл мы тут с одним парнем танцевали на его днюхе, так классно оторвались! – Леночкины глаза заблестели. – У него потолки высокие в квартире, так он меня крутил и кидал как надо, я аж визжала… А там была тренерша из одной студии, вот она потом подошла ко мне, поговорили. Я к ней сходила на занятия, посмотрела, попробовала… тяжело, конечно, но мне ж не привыкать. А так – классно, такой драйв… Она обещала и рекомендацию дать в академию, она сама там училась. Я с ними списалась по «мылу», видео послала, там же в студии меня записали. Они ответили – приезжайте, скорее всего, возьмем. Вот так.

– Офигеть. – Костик смотрел восхищенно. – Правда, классно, Шу. Я ж видел, ты обалденно танцуешь. Здорово, слушай… А Ромик как?

Девчонка глянула непонимающе:

– А что Ромка?

– Ну… Как бы, танцы – мужики, там… поклонники… Ревновать не будет?

В ответном взгляде сверкнуло изумленное веселье:

– Коськ, да ты что? Как будто у нас в секции сплошные девчонки! Я вообще-то сейчас одна на всю группу, на шесть парней! А в танцах, наоборот, кстати, так что уж с этим проблем не будет. А для поклонников – самбо, если слишком настойчивые, – она подмигнула.

– А, ну сорри. Я ж не знал. Вернее, знал, но не подумал. Как у вас вообще с Ромкой?

Веселье разом угасло.

– Да как… Непросто, конечно. Ругаемся часто. Когда вместе живешь, вылезает всякое, конфликты из-за выеденного яйца. Мы же еще дети совсем. Потом миримся, потом опять начинаем… я, в основном…

Грустные глаза были у Леночки в этот момент. Настолько неожиданно грустные, что Костик не удержался.

– Шу? А ты его… до сих пор любишь?

Девочка чуть заметно ссутулилась и поникла.

– Люблю, Коська. В том-то и дело.

Костик смотрел непонимающе, но подруга шагала молча. Потом снова заговорила, медленно и негромко:

– Понимаешь, как? Мне много чего в нем не нравится, раздражает, но когда он домой приходит – я просто… ну… забываю про все. Прощаю ему вообще все, понимаешь? Буквально носки ему готова стирать. Если он не появляется несколько дней, у меня депрессия. На выездах звоню ему каждый день, говорим по полчаса иногда, и все равно изо всех сил приходится себя держать, чтобы не расклеиться. Он, конечно, меня тоже любит, все делает, и по дому, и цветы мне дарит, и с мамой моей они душа в душу живут. Папа его недолюбливает, правда, но тоже… мирно пока. И при этом я вижу, что он сам по себе… никакой. Хороший, ну и все. Ты вот гораздо лучше… интереснее, веселее… просто нормальный человек. А он иногда вообще как робот. Работа, дом, деньги, семья – и все. В кино вечером сходить – его не вытащищь, «я устал, давай в выходные сходим?» Стихи я ему вообще не показываю, он этого просто не поймет. Про то, чтобы… извини… на крышу вылезти любовью заняться – да ты что, так только психи делают…

– Цывил, – дернул углом рта Костик. – И всегда был цывилом.

– Цивил, – уныло отозвалась Леночка. – Именно. А все равно я его люблю, и бросить не могу, и детей от него хочу. Боюсь, что когда-нибудь это пройдет, и что тогда? А если не пройдет – что мне, всю жизнь с роботом жить? Скажи – бред, да? Ругаю себя, но мысли куда денешь? А во сне тебя вижу… помнишь ту осень?.. – ее голос вдруг перехватило. – Как-то спросонья Ромку тобой назвала, хорошо, он торопился и не заметил…

Взгляд у Костика был – будто его выключили, а он еще не понял и шагает по инерции. Но Леночка этого не видела: она часто моргала, задрав голову, и продолжала тихо и взахлеб:

– Я тогда такая дура была, Кось… надо было с тобой остаться, а я… – она сглотнула, – …боялась. Что мама скажет, что друзья скажут… А любила ведь тебя. И сейчас люблю, еще больше. Больше, чем его. А сделать уже ничего нельзя, ты с Нелькой, я с Ромкой, ничего не поменяешь, хоть расшибись. А я тебя люблю, и все. Почему все так глупо, Коськ?..

– Шу, – Костик прижал к себе неслышно вздрагивающую девочку. – Ну что ты. Не плачь. Ты самая лучшая, Шу. Самая-самая. У меня никого ближе нет, ну правда. И никогда не будет, хоть я десять Нелек встречу. Не плачь, солнышко… Ну, это жизнь, ну… Ну глупо, да, но все устроится. Шу… лапка… Ну ты ж его тоже по-настоящему любишь, если у тебя так. Значит, все правильно, так и надо. Привыкнете друг к другу, научитесь… повзрослеете, и будет у вас счастье, солнышко. И дети, и дом, все будет. А меня постепенно забудешь… отвыкнешь…

– Не хочу тебя… забывать… Кооська…

– Ну мышонка, ну что ты… Не совсем же забудешь, просто будем друг друга любить… тихонько… издали. Я тебя точно не забуду, никогда. Ты лучшая, лучше всех, всегда будешь. Без тебя мне не жизнь, Шу.

– Правда?.. Не забудешь?.. Никогда?..

Леночка подняла мокрые глаза навстречу Костиковым – и улыбнулась…

Вот такая же ее улыбка полтора с лишним года назад остановила меня посреди школьного коридора – будто на стену мордой налетел. Бывает так, что человек улыбается только губами, бывает – глазами и лицом, а бывает – вообще всем, что у него есть. Включая каштановый ёжик на макушке и левый… всмысле, большой палец левой ноги. Вот Шу – она как раз из таких последних. Сверкнула – и свернула на лестницу, а я стоял очумелый и думал: приглючилось? Или это вообще не мне?

Она потом говорила, что весь девятый класс на меня засматривалась. Врать не буду, не припомню: и сейчас-то Леночка неприметна на фоне прочих девчонок, а тогда вообще была на пацана похожа. В пацана она и переоделась, когда шла на первую нашу встречу.

Вообще, ни с кем никогда такого не испытывал, и больше уже не испытаю: неожиданно найти в кармане записку, написанную явно шифром, незнакомым почерком; просидеть два дня за расшифровкой, забив на школу и поругавшись с предками; прийти на указанное место и вытащить из тайника приглашение на свидание… тоже зашифрованное, уже по-другому. Еще день. Зашифровать ответ, в темноте, вздрагивая и оглядываясь, вложить его в тайник. Ждать три дня, считая не то что часы – минуты. Залезть на чердак незнакомого дома, не попадая от волнения руками по перекладинам.