Фаддей Булгарин - Ничто, или Альманачная статейка о ничем

В течение шести лет я в первый раз попал в общество Литераторов и, так называемых, любителей Словесности, именно у нас, на Новоселье. В эти шесть лет произошла большая перемена в наших литературных обычаях, чувствованиях, связях и взаимных отношениях, как будто бы каждый протекший год поглотил целое десятилетие. Я увидел новое поколение Писателей – и не узнал старого. В течение сего времени, одних вел Аполлон вперед, а Фортуна подталкивала, других Аполлон отталкивал, а Фортуна лелеяла. Третьим благоприятствовали оба сии божества…. Но об этом ни слова более. Довольно того, что вот мы, Писатели, все вместе у вас, как в Иосафатовой долине!

Бывало, Литераторы, собираясь вместе, сливались в одну душу, как искры Шампанского в одной рюмке. Ныне, они сходятся, и притом так плотно, как косточки игры домино – но только не спаиваются. Ужели и Литераторов, как игорные косточки, разделяет интерес? – Хотя бы я знал, но не скажу.

Чту и уважаю всех великих и малых моих Парнасских собратий; но должен признаться, что в этот день душа моя была так сжата, как книга в тисках переплетчика, а язык висел во рту, как незаведенные часы на стальном крючке у часового мастера. Из всех чувств только вкусу было хорошо. Зрение страдало от необычайной пестроты; органам слуха было больно от нестройных похвал и вежливости; обоняние , как чутье оленя, следило ловцов и сети, а осязание сообщало сердцу – дрожь, при каждом неискреннем пожатии моей руки. Какая-то тоска давала мне предчувствовать, что я в этот день должен разрешиться, непременно, какою-нибудь глупостью!

После обеда, когда поднесли мне лист бумаги, на котором написаны были имена Литераторов, изъявивших желание составить для нас Альманах, – я, взглянув на список, забоялся, чтобы гласные буквы, в некоторых из сих имен, не заревели от ужаса, встретясь с согласными буквами в других именах, отвергающих союз даже в Грамматике. Если бы все сии имена закупоришь в бутылку, думал я, но бутылка верно лопнула б от брожения. Хорошо, что эти имена встретились за бутылкой!..

Я вписался последним в список лучезарных имен, но вовсе не от уничижения, а потому, что последнего места я никогда не почитаю нижайшим или унизительным, ибо знаю много случаев, где похвальнее быть последним чем первым; например, в ретираде, в передней… Но довольно и этих двух примеров. Конечно тем, что исполняю мое обещание.

Но как исполняю? Вот задача! Все почтенные и высокопочтенные мои собратья Парнасские, вероятно, дадут вам статьи, высоко ценимые нами – статьи важные, полновесные, а потому вам именно будет недоставать того, что даю я, – а я даю вам ничто. Не пренебрегайте ничем, любезнейший Александр Филиппович! Ничто есть тоже, что нуль, а от сочетания нулей , с единицами родятся миллионы.

Верьте мне, ничто не есть вещь незначительная. Напротив того, ничто есть матерь всего. Оглянитесь на ваши полки с книгами, и порассудите, чем держались многие наши Журналы, чем начинены наши расславленные Романы, наши медные Поемы, Повести, Баллады, Оды, Анакреонтики, Песни и Сказки! – Ей Богу, ничем! – Что есть авторская слава? – При родне, покровительстве и искательстве, это ключ к почестям, а без этого – ничто, вещь, за которую не дадут квасу напиться. – Но это ничто имеет свою прелесть, как всякое ничто, составляющее цель жизни и занятия большей части людей. Уверяю вас честью, что если б в вашем книжном магазине и в вашей Библиотеке для чтения не было такого множества ничего, то вы не имели бы такого множества покупателей и читателей. Величайшая истина, сущая философическая аксиома есть та, что люди более всего любят ничто, и всю жизнь роняются за ничем.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

«Горечь моя проистекает единственно из чернильных орешков, входящих в состав моих чернил, и если во мне есть яд, то это не яд, а только противоядие….» Гейне.