Михаил Саяпин - Звук далекий, звук живой. Преданья старины глубокой

Это наставление блаженная Юлиания и исполнила, быв замужем, имея детей и крестьян, но Богу угодив, за что Бог и прославил ее, причтя ко святым, о чем скажу дальше, а пока вернусь к повествованию.

*

Блаженная прожила с мужем после их разлучения десять лет, пока муж не преставился. После этого блаженная еще больше отказалась от всего мирского, как бы сказав вслед за Давидом: «Благо мне, что я пострадал, дабы мне научиться уставам Твоим!», и: «Господь Бог открыл Мне ухо, и Я не воспротивился, не отступил назад».

Так же она утешала и детей, говоря им: «Не скорбите сверх меры, дети мои. Смерть отца вашего нам, грешным, дана для размышления и назидания, чтобы, увидев ее, всякий ждал того же и для себя. Имейте частое покаяние и стремитесь стать добродетельными во всем, а больше всего подавайте по возможности милостыню и имейтеруг ко другу нелицемерную любовь», – так вот она наставляла своих детей богоугодными поручениями.

Мужа погребла с псалмопением и панихидой, раздала милостыню нищим, заказала сорокоусты по монастырям, не страшась расточения тленного богатства, а стремясь к накоплению правды. Ночи проводила без сна, молясь за мужа, чтобы ему были прощены грехи, помня из читанного, что добрая жена и по смерти мужа своего спасает, стараясь подражать благочестивой императрице Феодоре и другим святым женам, моливших Бога за своих мужей.

*

С той поры она приложила к посту пост, к молитве – молитву, к слезам – слезы, раздавая милостыню сверх всякой меры, так что однажды у нее в доме не осталось ни сребреницы; но она заняла денег и вновь стала подавать просящим.

*

Каждый день блаженная ходила в церковь. А зимой просила у детей денег, чтобы справить теплую одежду, и… тоже раздавала их нищим, проходив все зимы без зимнего платья. Сапоги обувала на босу ногу, подкладывая вместо стелек ореховую скорлупу и острые черепки, чтобы как можно больше стеснить себя.

– Зачем ты в старости так истязаешь себя? – спрашивали ее многие из знакомых.

– Разве не знаете, – отвечала она, – что тело душу убивает? Вот укрощу его и подчиню себе – тогда и спасется дух мой в День господа нашего Иисуса Христа!

А иногда говорила так:

– Не стоят ничего страдания нынешнего века по сравнению с будущей славой. Сколько здесь усохнет тела, столько там червь не доест. Какая польза тело кормить, а душу убить?

*

Однажды стояла столь лютая зима, что от мороза трескалась земля. Блаженная тогда некоторое время в церковь не ходила, а молилась дома.

Как-то рано утром тамошний священник приходит в свою церковь Праведного

Лазаря и вдруг слышит голос от иконы Пресвятой Богородицы: «Иди и спроси милостивую вдову Юлианию, отчего она не ходит на службу? Домашняя молитва ее богоугодна, но все же не так, как церковная. Вы же все ту вдову почитайте – ей лет уже за шестьдесят, и Дух Святой почитайте на ней».

Вострепетав, священник прибежал к блаженной и, упав в ноги, стал просить прощения. Потом рассказал о том, что было.

Но блаженной было неловко, что он стал рассказывать все при людях, а не наедине.

– Батюшка, вам показалось, – сказала она священнику. – Может быть, вы о себе говорите? А я, грешница, могу ли я у Господа быть достойной таких слов?

Но потом попросила его и всех присутствовавших не рассказывать никому о том ни при жизни, ни после ее смерти – такое вот имела смирение, что и после смерти не хотела славы от людей. Сама же, тотчас пойдя в церковь, велела отслужить молебен. А сама молилась с теплыми слезами и поцеловала икону Пресвятой Богородицы. И вдруг тут же в церкви разнеслось благоухание, распространившееся по всему селу, отчего все удивлялись и воздавали хвалу Богу.

Так сбылись слова апостола Павла, сказанные Тимофею: «вдовиц почитай». О нашей же вдове Сама Высшая всех созданий Богоматерь дала свое свидетельство и заповедала всем чтить ее.

С того дня блаженная ходила в церковь каждый день. А каждый вечер она молилась в спальне (если только не принимала гостей), в которой висели иконы Спасителя, Пресвятой Богородицы и великого Их угодника чудотворца Николая.

Как-то раз она пришла, как обычно, в спальню на молитву, и – сразу же вся комната наполнилась множеством бесов, иным из которых даже приходилось тесниться в дверях; они стали подступать к ней, размахивая оружием, чтобы ее убить. Но блаженная, полагаясь на силу Христову, не испугалась, а, возведя очи к Богу, стала сквозь слезы молиться: «Владыка, Бог-Вседержитель, не предай предавшуюся тебе душу зверям и душу убогую не забудь до конца! Пошли Своего угодника Николая на помощь мне, рабе твоей!» И тут же явился святой Николай с огромной палицей в руке и прогнал нечистых духов без следа – как дым, исчезли! А одного из них он поймал и стал бить. Потом благословил святую крестом и стал невидим.

Бес ревел: «Много я наносил вреда Юлиании, каждый день… Сеял раздоры среди детей и слуг, хотя и не смел приблизиться к ней самой, потому что она милосердна, смиренна и молитвенна!» (Она всегда держала в руках четки и читала Иисусову молитву – даже во время еды или какого-нибудь дела беспрестанно читала молитву. Даже когда спала, все равно, губы ее шевелились, а из груди слышалось славословие Богу; многим доводилось видеть, как она спит, а рука ее перебирает четки.) И бес бежал от нее, вопя: «Ну, Юлиания, много сейчас из-за тебя претерпел, но ничего, сделаю тебе на старости лет подарок – голод, когда ты сама будешь от голода умирать, а не чужих кормить!»

Она перекрестилась – бес пропал.

Потом блаженная приходит к нам с изменившимся лицом. Мы, видя ее состояние, стали ее расспрашивать. Но она тогда нам ничего не сказала. И только потом, через некоторое время, по секрету рассказала нам все, обязав никому ничего не говорить.

*

Так она прожила во вдовстве десять лет, выказав во всем добродетельность, истратив много добра на милостыню, себе же оставляя только на необходимые домашние нужды (рассчитывая потребность в припасах точно на год, а все сверх нужного раздавала нуждающимся). Такая жизнь ее продолжалась до царствия Бориса.

Тогда наступила пора, когда в Российской земле начался лютый голод, так что многие ели всякую мерзость и человечину, и множество народа умерло от голода.

Настало оскудение и в доме блаженной: посеянный хлеб не пророс, скот пал. Но она просила своих детей и домашних не присваивать чужого, не красть, а сама продала оставшийся скот, одежду и посуду, купив хлеба, которым и кормила свою челядь, подавая еще и милостыню, от которой не отступилась и в нищете, так что ни одного из приходивших к ней нищих не отпустила с пустыми руками. Дойдя же до последней степени нищеты, когда в доме не осталось ни зернышка, она и тогда не пала духом, но возложила упование на Бога.