Гордон Олпорт - Становление личности. Избранные труды

Тем не менее, несмотря на все подобные конфликты, мы развиваем наш личный стиль жизни. Некоторые характеристики этого стиля лежат на поверхности и служат для маскировки нашей натуры. Но в то же время и по большей части наш стиль происходит от проявления вовне нашего проприума и неизбежно выявляет наши ценностные схемы. Личный стиль жизни – это способ достичь определенности и эффективности нашего Я -образа и наших отношений с другими людьми. Он постепенно эволюционирует через усвоение нами последовательной линии поведения и через сохранение верности ей.

Стиль – это печать индивидуальности на нашем адаптивном поведении. В нашей культуре и в нашем климате все носят одежду, но наш стиль в одежде индивидуален и узнаваем. Точно так же обстоит дело с каждым нашим адаптивным действием – от рукопожатия до сочинения симфонии, от прогулки по улице до командования полком.

Задачу будущей психологии мы видим в обнаружении связи стиля с его основаниями, заключенными в личности. Насколько он отражает родовые обычаи, насколько он отражает условности или маскирует что-то, и как, несмотря на маскировки, прорываются наружу ценностные схемы и структурные характеристики личности? [287]

18. Тревога и культура

В юности совесть фрагментарна, она состоит из серии долженствований, не связанных друг с другом, как например чистка зубов, избегание банки с вареньем, вечерняя молитва и другие случайные и бессмысленные предписания, навязанные волей родителей или других доминирующих авторитетов. Как мы видели, ранняя детская совесть приспособительна. С другой стороны, наша позднейшая зрелая совесть отражает растущее убеждение в том, что состояние цельности возможно, пусть даже в нас идет непрестанное сражение между нашей импульсивной природой и нашими идеалами.

Обладание совестью (какого бы вида она ни была) приносит человеку наказание в виде вины, сомнения и тревоги. Эти состояния души внушают нам мысль о возможности идеального хода развития, при котором конфликты разрешаются, обязательства поддерживаются, а жизнь мужественно (без самообмана) упорядочена. Мы чувствуем, что зрелость означает осознанные и до некоторой степени партнерские отношения со всеми несогласованными условиями нашего собственного существования.

Это становится возможным потому, что мы способны на самотрансцендентный взгляд, который экзистенциалисты советуют нам принять, и в конкретных исторических, временных, пространственных, биологических, психологических, социологических условиях нашей жизни жить с предельно возможной для нас ясностью взгляда, ответственностью и мужеством [288] .

Мы еще не можем предсказать, как сильно повлияет на психологию личности экзистенциалистское направление, уже широко распространенное в философии, литературе и теологии, но похоже, что переливание крови уже требуется. Утверждения экзистенциализма по большей части изложены абстрактно или в виде метафор. Но даже в таком виде они призывают психологию стать сильнее в тех областях, где она сейчас слаба. Экзистенциализм требует признания активного интеллекта и уделения большего внимания собственным функциям, включая самообъективацию и направленное становление. В частности, он требует более широкого и свежего взгляда на тревогу, мужество и свободу.

Благодаря Фрейду психология не обошла проблему тревоги (по крайней мере тревоги, возбуждаемой чувством вины и страхом наказания), но она мало что может сказать о страхе небытия (смерти) и еще меньше о тревоге по поводу явной бессмысленности существования, которую Тиллих находит наиболее характерной для нашего времени. Односторонне трактуя тревогу, современная психология не может адекватно понять стремление и мужество [289] .

Экзистенциализм принимает все свидетельства, предоставляемые глубинной психологией, включая любой фрагмент прозы, страстей, вины и страданий в человеческой природе. Он признает, что приспособительные и родовые механизмы плотно встроены в наше поведение, но он также отдает должное динамическим возможностям, которые заключены в самопознании, в собственных стремлениях, а также принимает во внимание ту конечную свободу, которой отмечен личностный выбор. Формулируя в теологических терминах, можно сказать, что конечная оценка состояния человека включают все факторы, с которыми имеет дело современная доктрина полного обновления.

Вообще говоря, экзистенциалистский взгляд на человека, получивший развитие в Европе, более пессимистичен, чем соответствующие взгляды в Америке (этот факт привлекает наше внимание к социокультурным влияниям на теории личности). Когда жизнь оказывается тяжелой борьбой за существование и кажется (как в разоренной войной Европе), что «нет выхода» (Сартр), то у человека на самом деле растет напряжение и развивается чувство долга, более тягостное, чем чувство надежды. Напротив, в Америке, где человек, ищущий богатой и полноценной жизни, встречает меньше препятствий, мы рассчитываем обнаружить более открытый, общительный, доверчивый тип личности. Эти ожидания отражены в оптимизме, преобладающем в американской психотерапии, которая включает не только неопсихоаналитические концепции «продуктивной личности», но также «клиент-центрированную терапию» и такие новые процветающие движения, как «пастырское консультирование» и «руководство» (guidance). Тиллих признался, что изумляется стойкому мужеству американцев. Он пишет: «Потеряв опору своего существования, типичный американец тут же начинает работать над созданием новой опоры» [290] . «Мужество быть частью прогресса группы, к которой человек принадлежит, своей нации, всего человечества, выражена во всех специфически американских философиях: прагматизме, философии процесса, этике роста, прогрессивном образовании, борьбе за демократию» [291] . Тиллих мог бы добавить:… а также в американских формах психотерапии и консультирования.

Очевидно, культура является одной из совокупностей обстоятельств, из которых человек выводит свой стиль жизни. Однако никак нельзя согласиться с тем, что личность – это просто «субъективная сторона культуры». Эта формулировка соблазнительна для антропологов и социологов, чье внимание поглощено социокультурными условиями становления. Она также соблазнительна для психологов, преданных гипотезе реакции и полагающих, что личностью руководят главным образом стимулы, внешние побудители, давление окружающей среды, образ родителей. Культурные теории личности, подобно другим реактивным теориям, отражают взгляды на человеческую природу скорее Локка, чем Лейбница. В качестве современных примеров можно привести популярные теории «модальной личности», «базовой личности», «классового поведения» и «ролевую теорию».