Гюру Эйестад - Самооценка у детей и подростков. Книга для родителей

Но мы можем серьезно поговорить со своим взрослеющим ребенком. Выслушать его мнение: например, ограничения по времени возвращения домой установлены слишком строго или же имеются причины, затрудняющие своевременное возвращение домой. Вы можете рассказать о своей обеспокоенности, о том, как вы волнуетесь, если не знаете, где находится ваша дочь, если вам не удается связаться с вашим сыном. Вы можете подчеркнуть, что границы установлены так, как установлены. Одним словом, стоит серьезно поговорить, и чтобы обе стороны имели возможность высказаться. Поговорить серьезно – да, но не обвиняющим, ироничным, раздраженным или гневным тоном. Только так мы можем защитить своих детей – защитить, не ограничивая их самостоятельность и не мешая реализации проекта становления.

Порой поступки имеют совершенно естественные последствия, например уменьшение суммы денег на карманные расходы, если подросток потратил деньги совсем не на то, на что планировалось. Или же отказ мамы одолжить дочери новый дорогой зонт, если та за прошедший месяц потеряла уже три. Легкомысленность и невнимательность в этих случаях имеет последствия, из которых можно извлечь урок, но это вовсе не то же самое, что наказание. Бывает непросто увидеть разницу между наказанием и последствиями. В этом случае можно задать самому себе вопрос такого рода: уменьшение еженедельной суммы на карманные расходы – это естественное следствие поступка, из которого можно извлечь урок, или же чистой воды возмездие? Наказание, как правило, имеет уничижительный, а не воспитательный эффект. Однако мне кажется, мы должны быть мягче и начинать не с последствий, а все-таки с обсуждения и попытки достигнуть новых договоренностей.

Тем не менее, бывают ситуации, когда необходимо решительное вмешательство родителей. Например, сопровождение подростков: мы можем отвозить и забирать их, можем предъявлять жесткие требования или влиять на них другим способом. Когда требуется вмешательство и как его осуществить? Я не могу ответить на этот вопрос, поскольку все зависит от обстоятельств и отношений между родителями и детьми. Однако мы можем прибегнуть к оценке последствий: если подросток в опасности, то естественным следствием из этого должно быть наше вмешательство. Это не должно быть наказанием, а лишь следствием сложившейся ситуации и проявлением родительской ответственности.

Если вы как родитель чувствуете, что не можете повлиять на ситуацию, и серьезно беспокоитесь за своего ребенка, то самым ответственным шагом с вашей стороны в этом случае будет обращение за помощью. Поговорите с родными и друзьями, с людьми, которым вы доверяете, кто хорошо вас знает и расположен к вам. Если же это не помогает, значит, необходимо обратиться за профессиональной помощью. Поверьте, в глубине души подросток хочет, чтобы вы о нем беспокоились.

Пока подросток находится внутри круга безопасности, нам, по большому счету, не стоит волноваться. Пока он пускает родителей в свою жизнь, пока нам известно, чем он живет, что с ним происходит, пока мы обходимся без чрезмерного контроля – развитие должно идти нормально, своим чередом.

Бывают ситуации, когда мы искренне сердимся, и эта реакция совершенно естественна. Например, в ситуации, подобной этой: четырнадцатилетний Йенс решил покататься на машине и съехал в кювет. Мальчик не пострадал, но машину сильно помял. В данном случае искреннее проявление гнева действует двояко. Мать и отец выплескивают страх за сына, огорчение, вызванное его беспечностью, и расстройство, связанное с предстоящим ремонтом автомобиля. Йенсу их гнев показывает серьезность произошедшего и дает понять, почему четырнадцатилетним строго-настрого запрещается водить машину. Кроме того, в такой ситуации родителям следует беспристрастно и серьезно поговорить с сыном о вождении – так, чтобы и Йенс имел возможность высказаться.

Естественный искренний гнев в случаях, когда имеет место угроза безопасности или когда речь идет об оскорблении или нарушении границ, – часть жизни семьи. Обоснованная реакция гнева должна быть выражена. Однако многим из нас, взрослых, не помешает задумываться о том, действительно ли обоснован наш гнев, и совершать осознанную оценку рисков. Не абсурдно ли впадать в ярость просто потому, что школьный рюкзак валяется на полу в коридоре? Неужели надо так кипятиться из-за того, что дочь так долго занимает ванную? Заслуживает ли сын такого раздражения с моей стороны потому, что не сделал уроки?

Подростки вполне способны выдержать искренние реакции родителей (и более того – они в них нуждаются). Но наши взрослеющие дети не должны постоянно испытывать страх спровоцировать вспышку гнева. Мы можем быть твердыми, не утрачивая контакта с подростком, быть требовательными, не теряя теплоты в отношении к нему. Авторитетные взрослые могут рассердиться, но при этом должны регулировать проявление собственного гнева так, чтобы подросток мог его принять. Необоснованный гнев и ругань действуют на подростка губительно, вызывают стресс и тревожность. Непрекращающийся страх спровоцировать вспышку гнева разрушает самооценку, развивает боязливость и скованность.

В случае с Йенсом главное, чтобы гнев родителей не был необузданным, чтобы мальчик не решил впредь все от них скрывать, в страхе вызвать очередную вспышку. Цель родителей состоит в том, чтобы Йенс сделал определенные выводы: ему нельзя водить машину до тех пор, пока он не станет достаточно взрослым и не получит водительские права. Мальчик вовсе не должен быть просто обруган и остаться после этого в расстройстве, одиночестве и страхе. Нецивилизованное проявление гнева со стороны взрослых не учит подростка, а лишь приводит к возникновению тревожности и чувства одиночества.

Нам известно, что подростки могут отвернуться от нас, если мы не будем относиться к ним с должным уважением. Если мы станем теми, кому можно открыться даже в том случае, когда подросток совершил ошибку, сделал глупость или обманул наши ожидания, он будет чувствовать уверенность в том, что всегда сможет к нам обратиться, прийти к нам. Только при таком условии у нас появится возможность помочь своему взрослеющему ребенку и чему-то его научить.

Но как стать тем, кому можно открыться?Вспомните себя. В чем вы нуждались, когда были юны, находились в процессе интенсивного роста и развития? Что творилось у вас на душе? Что-то, о чем непросто спросить или рассказать. Вам хотелось, чтобы мама и папа пытались вас понять, пытались встать на ваше место и увидеть ситуацию вашими глазами. Чтобы они приняли вас и показали, что, как бы там ни было, они любят вас, что они хотят вас услышать вне зависимости от того, что вы собираетесь им сказать. Таким образом, быть тем, кому можно открыться, – значит быть понимающим и слушать вне зависимости от того, что рассказывает подросток: о том ли, что он помял машину; или о том, что она боится, что забеременела; или о том, что его поймали на воровстве; или о том, что она больше не будет заниматься музыкой; или о том, что он страдает от неразделенной любви.