Гюру Эйестад - Самооценка у детей и подростков. Книга для родителей

Тем утром Сигрид с мамой говорили долго. Сперва Сигрид насупилась и заявила, что мама страшно все преувеличивает, что родители не должны контролировать то, как она питается, они все равно не смогут заставить ее есть пищу, которая ей не по вкусу. Она смягчилась, когда мама сказала: «Знаешь что, дружочек, ты имеешь право на свои проблемы. Ты имеешь право на то, чтобы с ними не справляться. Тебе, как и всем остальным, может многое не удаваться, но мы тебе поможем!»

Сигрид расплакалась и рассказала о том, что углеводы пугали ее все больше и больше, ведь везде пишут, как они опасны для здоровья. Кроме того, было здорово сбросить вес. Подруги говорили, что она стала стройной и красивой. Она не осознавала, что все зашло слишком далеко, но сейчас это поняла.

Последовал довольно длительный период, в течение которого Сигрид, мама, а со временем и папа многократно беседовали о еде, тренировках, теле, самоощущении и самооценке. Вместе с Сигрид они составили план, который заключался в постепенном увеличении потребления углеводосодержащих продуктов. Они говорили, что это очень важно для организма подростка, ведущего активный образ жизни. Они ограничили количество и интенсивность тренировок – не более четырех в неделю и никаких двойных нагрузок. Родители повторяли, что у Сигрид, как и у всех подростков, может что-то не получаться, что это – нормально, что проблемы – это естественная составляющая жизни, что они как родители рады ей помочь. Сигрид было тяжело. Идея о том, что определенные продукты есть нельзя, успела глубоко укорениться в ее сознании. Ей казалось почти невозможным вновь привыкнуть есть хлеб. Однако она понимала, что родители правы, и старалась придерживаться плана. Тем не менее, она делала попытки отвертеться: говорила, что уже ела хлеб, что не в состоянии есть рис на обед. Когда мама указывала ей на это, Сигрид сперва закрывалась и проявляла недовольство. Но мама стояла на своем: «Я вижу, что тебе все еще тяжело. Ты избегаешь есть продукты, которые, по нашему уговору, должна есть, потому что тебе это необходимо». И Сигрид сдавалась, признавая, что мама права: «Все это так тяжело!» Девушка опять начинала плакать, и родители опять говорили о том, какая помощь ей необходима.

Спустя год, в сочельник, когда стол был вновь накрыт для праздничного ужина, Сигрид была уже в гораздо лучшей форме. Она вернулась к своему естественному весу, была довольна собой и съела пару картофелин в придачу к копченым бараньим ребрышкам. Она говорила, что все еще слишком много думает о еде и несколько больше, чем нужно, озабочена здоровьем. Но родители больше не боялись, что у дочери разовьются серьезные нарушения пищевого поведения, они продолжали внимательно следить за ее привычками. Впоследствии Сигрид говорила, что ей помогла «мамина неимоверная убежденность в том, что я стала слишком худой и что она мне поможет. А еще она все время повторяла, что если у меня не все получается – это совершенно нормально, и это очень помогло: мне казалось позорным, что проблемы с питанием возникли у меня ».

История Сигрид свидетельствует о том, что серьезный негативный процесс можно остановить при вмешательстве и поддержке родителей. У Сигрид авторитетные родители: они не ругают и не сердятся, но серьезно с ней беседуют и направляют ее. Сигрид получила поддержку в двух аспектах: во-первых, проблемы с питанием, которые угрожали ее здоровью в целом и самооценке в частности, были устранены. Когда Сигрид вновь обрела гармонию в своей жизни, она получила возможность и в дальнейшем развиваться в сторону постепенно растущей зрелости и самостоятельности. Если бы нарушения пищевого поведения не были исправлены, то ее жизнь быстро превратилась бы в одержимость диетами и тренировками, что в действительности приглушает самоощущение.

Кроме того, Сигрид помогли принять саму себя – как человека, который «имеет право не всегда справляться с проблемами». В какой-то момент развитие самоощущения Сигрид пошло не так. Она ощущала себя способной и смышленой девчонкой, но расширила собственное самоощущение, опираясь на принятие родителями того факта, что ей, как и всем остальным, позволено иметь проблемы. Это ее право было многократно озвучено и в результате закрепилось в ее самоощущении. В дальнейшем Сигрид будет проще принять саму себя и других людей в затруднительных ситуациях, которые в жизни порой возникают.

Все дети легко обижаются, но четырнадцатилетний Ториус куда чаще сверстников чувствовал, что с ним обходятся несправедливо. Он бывал уязвлен в ситуациях, на которые другие мальчики и девочки его возраста просто не обращали внимания. Он часто обижался на учительницу за то, что она, по его мнению, его не слушает и всегда занижает ему оценки. То же самое происходило и в отношениях с друзьями. «Ребята из класса никогда со мной не считаются», – зачастую заявлял он. Дома он жаловался на то, что старшая сестра имеет большее право голоса, чем он. Он ужасно расстраивался, если она узнавала о чем-либо раньше его (например, что в выходные они пойдут в гости к бабушке и дедушке), даже если он получал ту же информацию всего двумя часами позже.

Ториус сразу же начинал возмущаться, и, по мнению родителей, возглас «Это несправедливо!» раздавался слишком уж часто. Разумеется, в отдельных ситуациях он был совершенно обоснован. Вполне возможно, что учительница могла не услышать слов Ториуса, ведь у нее в классе тридцать человек, которые зачастую начинают говорить одновременно. Наверняка она порой не слышала и других ребят. Случалось также, что родители сперва говорили с его сестрой, ведь она на пять лет старше Ториуса, а кроме того – куда общительнее. Но в общем и целом родители Ториуса считали, что он не подвергается чрезмерной несправедливости со стороны окружающих. Однако сам Ториус, по всей видимости, чувствовал, что им пренебрегают – как в школе, так и дома.

Родители хотели помочь Ториусу в том, чтобы он научился не принимать все так близко к сердцу. Они думали, что, возможно, он это перерастет, но в то же время боялись, что его ранимость разовьется и станет чертой, которая осложнит жизнь ему самому и будет неприятна окружающим. Он был популярным парнем, имел много друзей, но что, если он и в дальнейшем будет таким ранимым? Родители считали, что это может негативно сказаться на его социальной жизни. Ему самому тяжело, когда он чувствует, что с ним обходятся несправедливо, хотя, если смотреть объективно, он, конечно, преувеличивает, считали родители.

Однажды субботним вечером, когда детей дома не было, мать и отец обсуждали Ториуса и его обостренное чувство справедливости. Они спрашивали друг друга: что мы сделали не так? Какие наши действия привели к тому, что он все время чувствует себя обойденным? Они не могли найти однозначных ответов на эти вопросы.