Эндрю Мэтьюз - Останови их! Как справиться с обидчиками и преследователями

Будущее, которого так и не увидел Аллем

На рождественские каникулы 2008 года Аллем на пару недель устроился сортировщиком в компанию, занимающуюся доставкой международной почты и логистикой. Потом я увидел, что на дверь его комнаты прилеплен штрихкод из тех, что наклеиваются на посылки.

– Пап, он мне каждый день будет напоминать, почему нельзя бросать школу, – с усмешкой объяснил Аллем.

Мы с Диной гордились его успехами. Аллем поступил в колледж. Я выбрал ему в подарок машину. Аллем мечтал стать шеф-поваром и путешествовать по миру на шикарном морском круизном лайнере.

Мы так радовались, когда родился Аллем. Я не могу передать, какое счастье ощущаешь, держа на руках новорожденного ребенка. И невозможно было даже представить, что через 17 лет ты будешь обнимать того же самого ребенка… только в его теле будут переломаны все кости.Невозможно даже помыслить, что через 17 лет ты похоронишь своего ребенка… и больше никогда его уже не увидишь.

На похороны Аллема пришло восемьсот человек.

Проклятие самоубийства

С того момента, как наш мальчик пал жертвой киберпреследований, прошло уже три года. Но для нас с Диной каждая секунда жизни превратилась в пытку. В моем сердце появилась зияющая дыра, пульсирующая физической болью.Каждый вечер я надеюсь, что не проснусь утром. Хуже всего, когда наступают выходные.

Я вижу в парке или в супермаркете родителей с четырехлетним ребенком и вспоминаю, каким был Аллем в 4 года. Я радуюсь за этих родителей… за то, что они вместе со своим ребенком. Я останавливаюсь и наблюдаю, как играет их дитя, а они, наверно, смотрят на меня, гадая: «И чего это он, интересно, уставился?»

Я вижу подростков на улице… и думаю про Аллема. Один из его друзей одевался, как он, и носил такую же прическу. Он часто заходил к нам, даже уже после кончины Аллема. Он отличный парень… но каждый раз, когда я его видел, у меня переворачивалось все внутри. Те, кто не терял своих детей, наверно, никогда не смогут этого понять.

Я нагибаюсь завязать шнурки и вспоминаю, как завязывал шнурки маленькому Аллему. Все, что ни происходит в моей жизни, напоминает мне о нем.

У каждого человека есть свой запах. У наших детей есть свой аромат… и он витал в комнате Аллема. Потеряв сына, мы с Диной приходили в комнату и просто подолгу сидели там, чтобы почувствовать этот аромат. Запах держался еще с полгода, и это нам очень помогало. В таких ситуациях приходится хвататься за любую соломинку.

Потеряв ребенка, начинаешь делать бессмысленные вещи, потому что смысл уходит из самой жизни. Дина до сих пор каждый вечер готовит Аллему ужин. Она еженедельно стирает ему одежду. А я каждый день иду на работу с портфелем, в котором так и лежат все вещи Аллема, найденные на месте его смерти… и даже протокол вскрытия. Вся жизнь Аллема теперь умещается у меня в портфеле.

Мы ходим к нему на могилу три, четыре, пять раз в неделю. Легче ли нам становится, когда мы приходим на кладбище? Да… нет… не знаю.

Мы снова, снова и снова задаем себе сотни одних и тех же вопросов:

А если бы мы повнимательнее заглядывали в его ноутбук?

А если бы мы в то утро вовремя проснулись?

А если бы мы почаще расспрашивали его о том, что происходит у него в жизни?..

Мы приговорены к пожизненному наказанию этими вопросами.

Я ненавижу лжецов… я терпеть не могу лицемерия. Но теперь мне приходится лицемерить каждый день. Я иду в супермаркет, и встреченные знакомые спрашивают меня:

– Как ты?

– Хорошо, – отвечаю я.

Коллеги на работе спрашивают меня:

– Как у тебя дела?

– Отлично, – отвечаю я.

И все это – ложь.

Беседуйте со своими детьми о смерти и самоубийстве

Мы никогда не разговаривали с Аллемом о смерти… или о самоубийстве.

Если б только Аллем знал, как мы будем страдать, если б только знал, сколько слез прольет его мать, он никогда не сделал бы того, что сделал.

Если б только Аллем знал, какие шрамы останутся на душах его друзей, он никогда не покончил бы с собой. Но откуда он мог знать, какие руины оставит после себя? Как все это может понять подросток? Когда смертельно больной взрослый человек в 65 лет решает раз и навсегда закончить свои мучения, он знает, что делает. Но не подросток, не Аллем.

У меня есть знакомые, дети которых тоже покончили с собой. Как и я, они никогда не говорили со своими детьми о смерти. Но в отличие от меня они не говорят о своих детях теперь. И никогда не заговаривают о проблеме самоубийства.

Говорить об этом – самая страшная пытка, но делать это мы просто обязаны во благо всех детей и подростков.

Я был так наивен. Я считал, что в молодежной среде третируют только тех, кого терпеть не могут, скажем, толстых или тощих. Я думал, что самоубийства случаются только в неблагополучных семьях. Теперь я знаю, что все совсем не так.

У нас в коридоре есть лампочка. Когда Аллем уходил куда-нибудь на ночь глядя, мы оставляли ее для него включенной… так делают многие родители. Вернувшись, он выключал ее, и мы понимали: Аллем дома… теперь он в безопасности.

Вот уже три года мы не выключаем эту лампочку. Аллем, она для тебя будет гореть вечно.

Существует миф, что жертвами издевательств становятся в основном трудные дети. Еще этот миф гласит, что преследуют в основном склонных к депрессии одиночек.

Но Аллем Халкич был жизнерадостнее и уравновешеннее многих других 17-летних парней. Его любили гораздо больше многих других 17-летних подростков. Но ни одному молодому человеку в 17 лет не под силу бесконечно терпеть нескончаемые угрозы его жизни и безопасности. И если уж перед ними оказался совершенно беззащитным веселый, уравновешенный, жизнерадостный и уважаемый в своей среде Аллем, то та же самая опасность грозит и любому другому ребенку.

Организатор травли Аллема был арестован полицией Виктории, признал свою вину и был осужден. Это был первый в Австралии судебный процесс по делу о киберпреследованиях, закончившийся тюремным сроком.

Сегодня законодатели всего мира начинают всерьез относиться к проблеме психологического насилия такого рода. Родители и учителя тоже должны прекратить закрывать на преследование одних подростков другими глаза и говорить что-нибудь типа:

«Ну, немного подразнили друг друга, так всегда было и так всегда будет».

Когда в опасности оказывается здоровье или жизнь детей, эти издевательства нельзя больше воспринимать как простые шалости, вдруг доведшие до беды . Все чаще виновные в таких преступлениях получают тюремные сроки.

Аллем стал одним из бессчетного количества молодых людей, не выдержавших издевательств и решивших перешагнуть последнюю черту. Прямо в этот самый момент в Чикаго, Осло, Токио, Манчестере и тысячах других городов есть дети, которые планируют, а то и уже совершают самоубийство.