Эдгард Зайцев - С любовью и благодарностью… Или Приключения Фуки-Нуки и девочки Ариши

– Я согласен. А сейчас мне нужно доставить тебя в целости и сохранности в твой лифт. Не волнуйся, через пару минут его уже починят, и ты успеешь догнать Катю. Дай-ка мне твою руку и закрывай глаза!..

– Во-о-от кто у нас тут! – сказал весёлый дяденька в рабочем комбинезоне, когда распахнулась дверь лифта.

– Здравствуйте, дяденька-мастер, вы починили лифт? – важно спросила Арина.

– А как же! Это ж моя работа!

– Я вам очень благодарна! – улыбнулась Ариша.

– Да чего там, – смутился мастер, – делов-то на пять минут!

– Пять минут?!

– Ну да… А ты молодец! Не испугалась вовсе, смотрю, даже не плакала, смелая девочка! Ну, беги, вдруг тебя уже ищут…

– Благодарю! – ещё раз сказала Арина и вышла из подъезда на улицу.

Улица жила своей жизнью. Гудела, бормотала, сверкала и мельтешила прохожими. Час пик был в самом разгаре.

Арина бежала вслед удаляющейся фигурке Катеньки, и ей было сказочно хорошо. И от того, что она повстречала такого классного мальчишку Фуку-Нуку, и от того, что поняла с его помощью самый секретный секретик в своей жизни, и от того, что она шла в садик без сопровождения взрослых. Потому что выросла. Потому что в ней сила всех поколений её благодарных предков.

– Догоняй, мы тебя ждём! – оглянувшись, крикнула с улыбкой мама Катеньки.

– Благодарю! – выдохнула полной грудью Арина. – Благодарю ва-а-ас!!!

Профессор Фука-Нука:

Дорогие родители, первые строки этой благодатной книги мы решили посвятить благодарности. Не как понятию, но как процессу: прекрасному, магическому и доступному для всех нас. Благодарить Ваш ребёнок должен научиться одновременно с освоением речи в принципе, впитывая понимание благодарности не из назойливого внушения, а прежде всего с вашего примера. Благодарите всех и вся, благодарите при нём даже солнце за то, что светит, и птиц за то, что просто поют. Со временем чувство благодарности сроднится со всеми остальными чувствами – плавно, гармонично и навсегда.

Дарите друг другу благо!

рина заболела.

Что поделать, такое иногда бывает. Заболеть могут все – и старенькие, и маленькие. Болеют и воспитатели с нянечками, и президенты с дворниками, и народные артисты. Даже врачи иногда имеют право поболеть немного.

Когда болеют взрослые – вроде бы и ничего страшного, попьют таблетки или травку какую и снова на работу.

А когда болеет ребёнок – тяжело всем. Родители носятся туда-сюда, переживают, бабушка на кухне чаи всякие целебные делает: и с малиной, и с мёдом, а дедушка в аптеку помчался. Все над Аришкой хлопочут, а ей и не лучше даже, а как-то даже наоборот.

– Всё, я вызываю скорую! – говорит Аришина мама, тряся градусником. Видимо, градусник ей что-то там передал такое страшное. Папа тут же с телефоном наготове…

Приехал доктор с непонятным для Арины именем «Участковый педиатр». Он был большой, шумный и строгий. В квартире сразу запахло чем-то таинственным и немного волшебным. Как будто какое-то колдовство началось.

– Здравствуйте, дорогой Иван Семёныч!

– И вам в здравии быть! Ну, где наш пациент?!

Ариша сразу поняла, что это про неё. Она спряталась с головой под одеялом и замерла. Потому что ей сразу представился огромный шприц в руках у дяденьки доктора.

Подошла мама, раскрыла Арину, и они с доктором очень долго говорили о чём-то непонятном.

– А может?..

– Нет, только стационар! – категорично сказал «Участковый педиатр Семёныч».

И Арину стали собирать в больницу.

Что было дальше, Арина помнит смутно. Ей было то очень жарко, то совсем холодно. Хотелось пить и к маме. Вокруг была какая-то суета, шёпот, звяканье и шелест.

Потом она очень крепко уснула, а когда проснулась – увидела, что находится в незнакомой комнатке с несколькими кроватями. На кроватях полусидели-полулежали чужие тётеньки и такие же, как Арина, маленькие дети.

– Мама! – шёпотом позвала Арина.

– Я тут, – отозвалась Аришина мама, тут же появляясь у изголовья. И откуда она взялась – непонятно. Так, видимо, мамы устроены, они всегда где-то рядом.

– Мы где?

– В палате, – ответила мама.

Арише понравилось это слово, оно было совсем как из сказок Пушкина.

– Я умру? – спросила она.

– Что ты, глупенькая! – воскликнула мама и замахала рукой, будто отмахиваясь от этого слова как от злой пчелы. – Всё будет хорошо! Полежишь, попьёшь витаминки, ты обязательно поправишься!

Арина как-то сразу ей поверила, прикрыла глаза и куда-то стала проваливаться.

– Ой! – прошептала она беззвучно пересохшими губами и снова открыла глаза. Мамы уже рядом не было. Но Арина знала, что она всё равно где-то здесь.

За больничным окном было темно. Бледным стареньким светлячком горел ночник. Рядом посапывали чужие мамы и их дети.

Арина попробовала снова закрыть глаза, и её опять куда-то стала проглатывать какая-то бездонная пропасть, унося вниз с бешеной скоростью. Но у Ариши уже не было сил сопротивляться этому, и маму звать тоже не было сил. Тогда она решила просто послушно следовать этой неведомой власти и ждать, что будет дальше.

А дальше было совсем темно и страшно.

И пропасть всё не кончалась.

Внезапно кто-то тронул её за плечо.

Это было так неожиданно и явственно, что Арина тут же открыла глаза.

Рядом стоял он. Тот самый умный и серьёзный мальчик. Совсем почти взрослый и мудрый не по годам.

– Фука-Нука! – обрадовано воскликнула Ариша.

– Тс-с-с, – Фука-Нука прижал свой палец к губам, – зачем беспокоить остальных, – он улыбнулся своей доброй улыбкой, и Арине сразу подумалось, что с этим мальчиком она будет себя также уверенно чувствовать, как с мамой.

– Что ты здесь делаешь?

– Я пришёл помочь тебе, – просто ответил Фука-Нука.

– Разве ты доктор?

– Каждый из нас немного доктор, – ответил Фука-Нука, – и тем более для себя.

– Как это?

– Ты потом это поймёшь, не сразу… А сейчас у нас нет времени, нам надо спешить…

– Куда? Я не могу, у меня нет сил, совсем, – призналась Арина.

– Я знаю, – сказал мальчик, – доверься мне… Дай мне руку!

Когда Арина открыла глаза, она с удивлением увидела перед собой пустынное поле. Жёлтая пожухлая трава, лениво шевелящаяся на ветру, немного странные одинокие деревья и тишина. Ни гула машин, ни скрежета одинокого трамвая, ни человеческих голосов. Арише стало немного неуютно, и она взглянула на Фуку-Нуку.