Гельмут Фигдор - Развод. Излечение травмы утраты и предательства

© 2012 Psychosozial-Verlag, Gießen, www.psychosozial-verlag.de

© Перевод на русский язык ООО Издательство «Питер», 2021

© Издание на русском языке, оформление ООО Издательство «Питер», 2021

© Серия «Психология для профессионалов», 2021

Прошло двадцать лет с тех пор, как я написал свою первую книгу о детях разведенных родителей [1] Фигдор Г. Дети разведенных родителей: между травмой и надеждой. М.: Наука. 1995. – Примеч. пер. . Основываясь на результатах исследовательского проекта Венского психоаналитического общества имени Зигмунда Фрейда, я описал сознательные и бессознательные переживания детей, начиная с острого конфликта между родителями перед их расставанием и заканчивая сложным периодом жизни после развода в разделенных семьях, а также то, как развод может повлиять на дальнейшее психическое развитие детей. Вторая книга (Figdor, 1997a) была посвящена вопросу о том, какая помощь необходима детям в эти непростые годы, чтобы не утратить хороших перспектив психического развития, а также использовать позитивные возможности расставания родителей. В данной, третьей по счету, книге объединены статьи и доклады, написанные и прочитанные мною на различных научных конференциях и конгрессах за последние несколько лет. В отличие от первых двух книг, она ориентирована, в первую очередь, на профессионалов: психотерапевтов, консультантов, сотрудников органов опеки, социальных педагогов, экспертов, адвокатов, судей, законных представителей либо детских опекунов [2] Приношу свои извинения за то, что как по привычке, так и из соображений языкового упрощения я в основном употребляю только существительные мужского рода в названиях данных профессий, прекрасно зная, что большая часть психосоциальной помощи и обеспечения оказывается женщинами. .

Темы статей и докладов всегда соответствовали пожеланиям того или иного издателя или организатора. По сравнению с тщательно систематизированным теоретическим научным трудом они имеют тот недостаток, что из-за сложности темы расставания (развода) некоторые подробности, теоретические выкладки и аргументы неоднократно повторяются, пусть и с разной степенью детализации и смыслового содержания. С практической точки зрения это, разумеется, недостатком не является, поскольку проблемы, с которыми ежедневно сталкиваются специалисты, зачастую чрезвычайно сложны и могут легко привести к упущению взаимосвязей, несмотря на то что за пределами кабинета или зала суда они являются неотъемлемой частью теоретического знания. Это также избавляет от необходимости читать всю книгу, учитывая, что каждая глава посвящена отдельной теме.

Однако я не отказался от систематизации полностью, а разделил доклады и статьи на четыре основные части. В части I рассматривается вопрос о том, что́ нужно детям, чтобы справиться с кризисом при расставании родителей; часть II посвящена терапии и консультированию; часть III охватывает промежуток между частным консультированием и судом, где происходит работа с конфликтными семьями; и в части IV мы наконец-то переместимся ближе к залу суда. Сноски предназначены для того, чтобы читатель мог, обратившись к другой главе, основательнее разобраться в теме, которая, возможно, лишь вкратце рассмотрена в какой-либо из глав.

Пережившие время произведения культуры в значительной степени привлекательны тем, что в них находят свое символическое выражение присущие многим людям паттерны переживаний и проявления психики. Это наиболее актуально в отношении литературных произведений, оперы, так называемых культовых фильмов и (в особенности) сказок и хороших детских книг [4] См.: Bettelheim, 1975; Figdor, 1994c, 2007a; Zwettler-Otte, 1994, 2002. . Внешне богатство психических символов проявляется в том, что такие произведения можно (и нужно) пересматривать, переслушивать или перечитывать. Наша жизнь изменчива: люди, цели, задачи и потребности приходят и уходят; однако такие произведения в символической и языковой форме отражают то, что нами движет – более или менее неосознанно – по ту сторону повседневности, т. е. за видимой стороной нашей жизни. В этих историях мы можем отдаться подобным проявлениям и пережить символическое удовлетворение, некий катарсис.

Таким основанным на синтезе искусств художественным феноменом с невероятной силой символизации является древнегреческая мифология и связанная с ней античная трагедия. Неудивительно, что Зигмунд Фрейд позаимствовал основную часть своей психологии бессознательного именно из нее, а конкретнее – из сюжета об Эдипе. В нем находят отражение почти все эмоционально значимые моменты в жизни человека:

♦ соперничество между мужчинами (отцом и сыном);

♦ амбивалентность любви и ненависти (Иокаста и Лай любят своего сына и избавляются от него; они хотят убить его, но все же организуют его спасение; Эдип любит Иокасту и ненавидит ее…);

♦ конфликт между влечением и моралью (любовь матери к сыну, противопоставленная табу на инцест);

♦ проблема идентичности («Кто я? Кто мои родители?»);

♦ напряженность между приемными и биологическими родителями, одновременно являющаяся метафорой напряженности между внешним и внутренним, осознанными и неосознанными отношениями;

♦ и роковая власть бессознательных страстей (оракула) над нашей сознательной жизнью.

Конечно, Фрейд вывел эти особенности психики не из интерпретации сюжета об Эдипе, а из опыта работы со своими пациентами (и самоанализа), благодаря которым ему открылась особая динамика, присущая треугольнику «отец – мать – ребенок», а также ее актуальность на протяжении всей жизни (т. е. Эдип – это не «образец» психоаналитической теории, а лишь метафора : часто их путают).

Но триада «отец – мать – ребенок» является лишь первой (и, кроме того, зависящей от культуры) формой целого ряда треугольников отношений, определяющих социальные рамки эмоциональной жизни человека: