Екатерина Бурмистрова - НЕ едет НЕ красная НЕ машина! Как понять дошкольника

Если вы видите, что совсем запутались, попробуйте на какое-то время отключить мобильный телефон, планшет. Остаться вне зоны доступа. Сократить до минимума рабочие проекты. Проведите один-два дня полностью с ребенком. Сначала вы получите букет пассивно-агрессивного поведения, но оно должно сойти на нет. И за это время вы поймете, что к чему.

Снижайте ритм, углубите контакт, сбавьте темп – это даст самые хорошие результаты. И прояснит причину. Лет в 5–6, когда напряжение пройдет, ребенок, возможно, сможет говорить о своем состоянии. Иногда это происходит позже, и он восстанавливает логику своей детской агрессии только спустя годы.

Взрослые подозревают детей в манипулировании, где надо и где не надо, где можно и где нельзя – с этой темой мы сталкиваемся очень часто. И обычно они так объясняют состояние, которое связано с детским выражением эмоций, а вовсе не с манипулированием.

У детей лет с 5 есть такое расхожее представление, что взрослые немножко туповатые дурачки, что в общем-то они ничего не понимают, их можно малость обхитрить. Ребенок, который манипулирует, имеет четкий, сфокусированный, не по возрасту взрослый взгляд искоса – взгляд наблюдателя. Это когда ваше чадо закрывает лицо руками и вроде плачет, но при этом сквозь щелки подсматривает. Если руки убрать, то вы увидите лицо исследователя, а не страдальца. Он отслеживает реакцию.

Ребенок с пассивной агрессией реакцию не отслеживает. Он вообще не понимает, что делает, это иррациональный механизм. Пассивно-агрессивное поведение и манипуляция почти всегда различаются по выражению глаз. У ребенка, который проявляет пассивную агрессию, глаза скорее испуганные. Они могут быть злые, но в некотором расфокусе. Он как бы растерян, когда на вас смотрит.

Что можно делать? Так же как и пассивно-агрессивное поведение, манипуляция всегда имеет мишень. Только эта мишень выбрана сознательно. Ребенком простроена многоходовая комбинация действия. Он прекрасно знает, какой эффект его поведение, действия, слова или отсутствие слов и действий могут иметь. Он уже все просчитал (хотя словами этого не скажет – это быстрая эмоциональная прогонка информации) и теперь специально меняет свое поведение, пытаясь получить желаемый эффект. Чем младше ребенок, тем более неуклюже это получается: «мадридский двор» в средней группе детского сада. Иногда манипуляция довольно прозрачна (лет до 7), но всегда очень грамотна и часто срабатывает.

В манипуляции зачастую есть фаза додавливания. Когда ребенок плачет-плачет-плачет, или ноет-ноет-ноет, или молчит-молчит-молчит, потом – ага, посмотрел, отследил эффект и «добавил газу». Это профессионально, но недостаточно, и потому взрослый может рассчитать переход от одной фазы к другой. И если в случае пассивно-агрессивного поведения нужно идти навстречу ребенку и пытаться понять, что ему нужно, то, получив желаемое в результате манипуляции, он будет вновь и вновь ее повторять. Ведь он сделал многоходовку, просчитал цепочку воздействий и получил результат!

Детская манипуляция может быть утрированной, как в плохой оперетте, но если мы реагируем, эмоционально включаемся, даем желаемое, то нужно понимать: все, что работает, ребенок будет использовать.

Грамотный ответ в ситуации манипулирования: «Я вижу, что ты делаешь». Это прямой текст. Можно, конечно, и так: «Ой, бедная деточка. Никто ее не пожалеет. Ой, ну конечно, тебе так нужен второй чупа-чупс!» Это не прямое, а с добрым юмором указание на то, что многоходовка прочитана и система не сработает.

Когда ребенок бросается на пол в магазине, он рассчитывает на социальную реакцию, на то, что мама на глазах у окружающих не будет настаивать на своем, она сдастся. Нет, мама не сдастся. Я за твердость. Когда вы ловите манипуляцию – ребенок бьет ногами, орет, но вы видите, что он одним глазом смотрит, – я за твердость. Потому что, единожды пойдя навстречу, вы закрепляете такое поведение. Если вам сейчас проще пойти навстречу – идите. Но скажите: «Знаешь, я тебя просчитала. Ты сейчас нажал и добился своего. Я пошла тебе навстречу только потому, что устала. Но в следующий раз такое не повторится».

Прямо по шагам и по слогам: «Не дави на меня, не устраивай спектакль, попроси меня словами. Я все вижу. Я понимаю то, что ты делаешь, и так нельзя. Я понимаю, что ты хочешь то или иное, давай договоримся по-человечески, без театра». Метафора театра, метафора чего-то разыгранного понятна детям с 4–5 лет. Конечно же их надо водить в театры и показывать сложные характеры героев в сказках и волшебных историях.

Обычно у ребенка, который применяет агрессивно-пассивное поведение, бывает недостаток вербализации: ему сложно сформулировать, что он хочет. У него могут быть сильные аффекты, сильные эмоции и – выразить их в словах малыш не может. А у манипулятора все прекрасно с логикой, со словами. И его нужно учить посылать прямые сообщения, а не «кривые».

У всех детей есть способность манипулировать. С другой стороны, надо радоваться, видя манипуляцию ребенка, – это социально развитый интеллект и способности воздействовать на другого человека. Все это хорошо. Но оказывается, что можно очень сильно развить это качество. Бывают манипуляторы, которые привыкли играть на взрослых, как на клавишах: для мамы у них одни способы давления, для папы – другие, и так далее. Ребенок чувствует определенную власть. Бывает, что это умение манипулировать ему уже не помогает, а мешает.

И пассивная агрессия, и манипуляция – это косвенные послания. Только в первом случае это подсознательная реакция, а во втором – вполне осознанная. И поддерживать это не полезно. Если пассивно-агрессивное поведение, способное усиливаться до невроза, разрушительно и вредно, то привычка к манипуляциям, которую с успехом вырабатывает ребенок, может стать чертой его характера, частью личностного стиля и основной моделью поведения. Это очень помешает ему в жизни выстраивать искренние отношения.

И то и другое – нормальное проявление детского экспериментирования в сфере близких отношений. Оказывается, что человек, пока взрослеет, отрабатывает сложнейшие модели эмоционального взаимодействия с другими людьми. Все, чему мы научились в детстве, мы потом будет использовать в нашей будущей семье. Все, что мы опробовали на самых близких – на маме, папе, бабушках, – после пойдет в ход в широком мире, в коллективе, школе, во дворе, в лагере. И то, что ребенок это пробует, – это нормально. Наша ответственность – отследить и дать адекватный сигнал, адекватный ответ. Мы либо подкрепляем модель, попадаясь на удочку или не зная, как реагировать, либо мы ее не подкрепляем, считая неправильной.