Юрий Вагин - Доктор, все идет из детства? Психология воспитания и терпения

Я не помню ни одного музея ни в одном городе, который мы посещали, помню только вечную жуткую усталость от экскурсий, жажду и свой стресс от слез матери на Мамаевом кургане. Я, будучи, маленьким мальчиком, не понимал, почему она плачет, меня это шокировало, и я долго думал, что сделал что-то не так.

Когда дети вырастут, у них самих появится интерес и к истории, и к культуре, и к архитектуре. Ожидать этот интерес в 10–15 лет наивно. Том Сойер и Гекльберри Финн органично смотрятся на реке и в лесу, на дереве или заборе, но не в большом историческом музее или среди достопримечательностей Праги.

Поэтому мой совет: пожалейте детей. Вспомните себя в детстве. Собираясь в отпуск, организуйте его так, чтобы провести с детьми время на природе, а со взрослыми – среди культурных достопримечательностей.

Я уверен, что вы согласитесь с тем, что орать на людей в целом и на детей в частности нехорошо. Хотя, может быть, и не все, потому что в последние годы стала очень популярна теория недержания эмоций, мол, сдерживание эмоций приводит к психосоматическим заболеваниям, и поэтому не следует себя сдерживать, а нужно уметь позволять себе орать.

Если вы в лесу увидите человека, который обнимает дерево и при этом истошно орет – это не местный сумасшедший на прогулке, это тот, кто тренинг эмоционального раскрепощения прошел: заземляется с деревом и разряжается в космос. Загляните в Интернет, и вы обнаружите ряд статей психологов, которые пишут, что орать на детей можно и нужно. Мол, если мать не орет на ребенка – это какая-то неправильная совершенная мать, а совершенство, оно – вредно.

Я, как та Баба-яга, конечно, против таких теорий и хочу сказать почему. Если мать или отец орет на ребенка, с моей точки зрения, это означает не только дефект их эмоциональной сферы (неспособность контролировать свои эмоции), но и дефект их интеллектуальной сферы (банальную неспособность просчитать поведение своих детей).

Чем вреден ор? Каждый раз, когда мы орем на ребенка, даже если он виноват, сам факт нашего ора сильно обесценивает воспитательный эффект. Ребенок обижается на ор, и его чувство вины обнуляется чувством обиды на нас. Хуже того. Прооравшись, мы сами начинаем испытывать чувство вины перед ребенком и стараемся как можно быстрее его загладить. Ребенок сделал что-то не так, вы проорались, потом обнялись, мирись-мирись, больше не дерись, сходили за мороженкой, и ребенок на всю жизнь запомнил: можно делать что попало, потом нужно ненадолго заткнуть ухо пальчиком, пока мама орет, потом маме будет стыдно и потом будет счастье. Жизнь удалась. У ребенка, но ненадолго. А у вас – не удалась и надолго. Чего я вам не советую.

ЛЮБОВЬ К ДЕТЯМ НУЖНА ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ УРАВНОВЕСИТЬ ЖЕЛАНИЕ ИХ УБИТЬ.

Дорогие родители, скажите, пожалуйста, как долго дети должны получать нашу безусловную любовь и поддержку?

Я часто задаю этот вопрос. И знаете, что мне обычно отвечают? «Всю жизнь. Всю жизнь дети должны получать безусловную любовь и поддержку родителей».

Вы знаете, это – катастрофа. Потому, что это категорически не так. Потому, что если вы будете безусловно (то есть без всяких условий) любить своего ребенка, вы у него даже навыков опрятности не сформируете. А зачем ребенку их формировать? Пописал в штаны – тебя любят, пописал папе на подушку – тоже любят. Безусловно, то есть без условий. Зачем ему учиться писать в горшок, в эту холодную белую кружку? Что он там забыл? И если вы думаете, что все это – чисто теоретические рассуждения, то это не так. Я недавно консультировал женщину, у сына которой навыки опрятности не сформировались в 12 лет. Она его им не учила, она думала, что они сами должны сформироваться, она в книжке прочитала, что навыки опрятности формируются к двум годам, и ждала, ничего для этого не делая.

А отец другого подростка открытым текстом заявил мне, что будет любить своего сына даже в том случае, если тот изнасилует и убьет соседскую девочку. «Это же мой сын, и я должен любить его».

Мой совет: безусловная любовь способна породить монстров, достойных ваших худших кошмаров, и лишь условная любовь, когда мы любим и ценим наших детей за их достижения, помогает им становиться лучше, а нам – радоваться и гордиться ими.

Пять лет каждое утро я вел на телевидении рубрику «Людям о людях». На запись передачи ездил на такси. Мне так было легче. Хуже того, я заранее заказывал такси по телефону, а не бегал по улице с поднятой рукой, пытаясь поймать свободную машину. Мне так было легче. Не наказуемо?

А теперь скажите мне, товарищи взрослые, нормально ли для человека поступать так, как легче, и так, как удобнее? Вы ночью спите на полу или на кровати? Из квартиры выходите через дверь или через окно? Платье надеваете через голову или через ноги? Вы стараетесь поступать так, как легче, или так, как труднее? Как легче? То есть спите на кровати, выходите через дверь, суп едите ложкой, а макароны вилкой. Это хорошо. Вы молодцы.

Тогда на каком основании вы вечно обвиняете своих детей в том, что они «ищут легких путей»? «Вечно ты ищешь самый легкий путь!» – говорим мы, когда дети что-то не сделали, сделали плохо или по-своему. И звучит это именно как обвинение. Мы обвиняем детей в том, что они ищут легкий путь в жизни.

Если вы зайдете в Интернет и наберете в поисковой системе словосочетание «легкий путь», то первое, что выпадет: «Легкий путь – в чем его опасность». То есть легкий путь опасен? Почему? Давайте еще раз. Я приехал на запись на такси. Мог прийти пешком за два часа, мог идти на четвереньках день, мог ползти два дня, мог ползти вперед ногами четыре дня. Что еще? Мог ползти с закрытыми глазами всю жизнь. Это – трудные пути. Мне нужно было выбрать их? Я выбрал легкий путь – такси. И все нормальные люди в жизни выбирают легкие пути. И ваши дети выбирают легкий путь и вы – тоже. Доказать?

Когда мы обвиняем наших детей в том, что они выбирают легкий путь? Тогда и только тогда, когда мы сами выбираем легкий путь. Мы не проверяем домашнее задание, потому что верим, что дети и сами должны понимать, и все такое. Нам так легче. Нам легче поверить, что у ребенка должна быть какая-то врожденная тяга к знаниям и школа ее пробудит, чем регулярно контролировать его учебу. Это трудно. Но и ребенок при таком подходе тоже начинает вести себя так, как легче. Мы не наказываем детей за проступки или прощаем через пять минут – потому что так легче. «Знаете, доктор, как тяжело сердиться на своего ребенка долго». Знаю. Очень тяжело. Руки тянутся погладить по голове и скорее помириться и простить. Но нельзя.

При таком подходе не обижайтесь, что и дети будут вести себя как легче. Не будут учиться, убирать в комнате, кормить кошку. Это нормально. Чтобы дети вели себя как тяжелее – хорошо учились, выполняли домашние задания, помогали по дому, мы, взрослые, должны вести себя как тяжелее: контролировать учебу, не забывать кто и что должен делать по дому, не позволять себе и своей маме убирать в комнате ребенка. Я понимаю, что легче убрать самому, но не обвиняйте детей после этого в том, что они учатся у вас жить легче.