Губина Всеволодовна - Кузя, Мишка, Верочка

Впереди было много открытий. Театралка и большая любительница балета, Юлия долго и безуспешно пыталась затащить детей в театр. Дети стояли насмерть, проявляя неожиданное единодушие: «Мы этого не любим». Юлия не сдавалась. «Я смогла уговорить их пойти на „Спящую красавицу“. Я им сказала — это самый короткий балет, с самыми красивыми костюмами». Сходили. Молча пришли, молча ушли. Впечатлений — ноль. Ждала месяца два, пока Алена не обронила как бы между прочим: «Тетя Юля, что-то мы давно никуда не ходили…»

На каждый наш тренинг подготовки принимающих семей мы приглашаем «опытных патронатных воспитателей». Приглашали и Юлию. Кто-то задал ей вопрос: «Скажите, а вы их любите?» Юлия задумалась. Надолго. Потом сказала: «Я не знаю. Иногда кажется, что люблю. Иногда — что тяну тяжелую ношу. Я их взяла, потому что понимала — или я, или никто. Они были слишком большие, их было двое. Одно я могу сказать твердо — у этих детей есть только я. И я их никогда не брошу».

Они познакомились в нашем детском доме. Старшая сестра, Надя, 7 лет. Младшая сестра, Аня, 5 лет. Надя попала в детский дом прямиком из семьи — из неблагополучной, пьющей семьи. Аня всю жизнь прожила в казенных учреждениях, потому что мама пять лет назад оставила ее в роддоме. Почему оставила? Да так просто. Никаких особых причин не было. Но мама рассудила так — достаточно в семье одного ребенка. До Ани была еще одна дочка. Ту мама тоже где-то оставила.

Сначала к нам попала Надя, старшая. Заплаканный, злой ребенок, каждые пять минут она хваталась за телефонную трубку, пытаясь позвонить домой. Дома телефон не отвечал. Она пыталась звонить соседям. Соседский телефон тоже не отвечал. Она держала возле уха трубку, в которой длились гудки, и делала вид, что разговаривает. С кем? С кем-то… С кем-то, кому можно сказать: «Пусть мама меня заберет, мне очень плохо без мамы, я хочу домой».

Когда ребенок попадает в детский дом, социальный педагог проверяет, есть ли у ребенка родственники, а также братья-сестры в других детдомах. Если есть братья-сестры, тогда стараются сделать так, чтобы их перевели в тот же детский дом. Чтобы «объединить семью». Маленькую печальную семью. Так нашли Аню. К счастью, с ее переводом к нам проблем не возникло. А ведь бывает, что возникают проблемы, да еще какие… Но об этом в другой раз…

Ни та, ни другая девочка и не подозревали о том, что есть какая-то там сестра. Аня вообще не поняла, что за сестра такая. Ей сказали — «это твоя сестра», она и согласилась. Стала дружить с Надей. Держала ее за руку, повторяла ее слова. Надя скажет: «скоро мама приедет», и Аня вторит — «скоро мама приедет, и моя мама тоже приедет».

То, что мама одна и та же, первой сообразила Надя. «Это моя мама, а не твоя», — сердито объясняла она Ане. «Нет, мама моя», — упрямо повторяла Аня, не очень представляя, о ком она говорит. Но упорства ей было не занимать. Сестры начали драться. «Мама тебя сдала в детдом», — кричала Надя, плача от злости. «Тебя сдала в детдом, тебя», — эхом повторяла Аня. Обе были правы…

Надя по маме тосковала страшно. По пьющей, опустившейся маме, которой не было особого дела до дочки. Надя маму любила. Надя скучала по дому. Дома было хорошо, весело. Собирались гости, веселые и шумные. Вкусная еда, праздник. Вечный праздник. Гости шумели, «играли». Иногда ломали друг другу руки-ноги, но это ведь не нарочно. Надя ждала. Она не жила — она ждала. Ждала, когда придет мама…

Про этих девочек снят документальный фильм. Так и называется — «Жди». Киностудия «Риск», режиссер Сергей Босенко, сценарий Ирины Семашко и Сергея Босенко. С разрешения авторов мы показываем этот фильм в школе подготовки принимающих семей, обсуждаем некоторые эпизоды. Съемочной группе удалось установить контакт с мамой девочек. Той самой мамой, которую так ждала Надя, а за компанию и Аня. Съемочная группа уговорила маму поехать в детский дом, повидаться с дочками. Повидаться удалось только с Надей. Аня в это время была в больнице.

— Мама, а ты уже работаешь? — первый вопрос, который задала Надя. Дети в детском доме очень хорошо юридически подкованы. Они знают, при каких условиях их мамы могут восстановиться в родительских правах. Всего-то нужно бросить пить, устроиться на работу…

— Пока нет, у меня паспорт украли, — беспомощно лепечет мама, — старый паспорт, помнишь… Я новый делаю, сегодня поеду…

Надя отворачивается. Сегодня… Мама горько плачет, крепко обнимая Надю.

— Ты скучаешь по мне? — мама все плачет, все прижимает к себе девочку. Надя достает из кармана чистый носовой платок, дает маме.

Маму жалко. Она в слезах, и сквозь слезы пытается улыбаться, и держит Надю…

— Сколько тебе лет сейчас? — спрашивает мама.

— Семь. Мама, а я тут видела Аню!

— Аню? — мама немножко растеряна. Впрочем, она прекрасно понимает, о ком идет речь.

— Мама, я очень хочу отсюда уехать!

— Не получится…

— Почему?

— Потому…

Когда съемки фильма окончились, мама на прощанье сообщила съемочной группе, что она снова беременна. В детский дом она больше не приезжала. Родился ли у нее ребенок и какова его дальнейшая судьба, неизвестно.

Девочек нужно было устраивать в семью. Снова та же проблема — устраивать сестер в одну семью или в разные? С одной стороны — сестры только что обрели друг друга, подружились. Важно, чтобы родственная связь не оборвалась. С другой стороны — дерутся, «делят маму». Получалось, что пока они вдвоем — тянутся друг к другу, заботятся. Как только речь заходит о маме — «той» или приемной, — начинают жестко конкурировать, в ход идут кулаки и разные непарламентские выражения.

Было еще одно обстоятельство. Аня не просто так лежала в больнице. У нее были серьезные проблемы с сердцем. Девочке предстояла операция, ее жизнь была под угрозой. Значит, Ане нужна была такая семья, которая не испугается операции, сможет обеспечить послеоперационный уход. На второго ребенка ни сил, ни времени уже не оставалось бы. Приняли решение устраивать девочек в разные семьи, но такие, которые смогут поддерживать тесные отношения.

Иногда спрашивают, что ж, мол, люди такие пугливые, не хотят брать ребенка, которому нужна операция! Вроде осуждают. На самом деле «пугаться» люди могут по разным причинам, и к этим причинам стоит относиться с уважением и пониманием. Например, люди, которые потеряли своего ребенка, боятся испытать боль еще одной потери. Таким семьям мы даже не предлагаем принять детей, у которых есть серьезные проблемы со здоровьем. Иногда люди боятся какой-то конкретной болезни. Может, в семье что-то было, да мало ли…

Надо сказать, что сестры «удались» не очень похожими друг на друга. Надя — тоненькая, высокая, с темно-рыжими волосами и темными задумчивыми глазами. Анечка в то время выглядела эдакой ярко-рыжей оторвой. Это потом она станет больше похожа на цветок. Тихий, нежный, задумчивый цветок…