Наталия Инина - Испытание детством. Что мешает нам быть счастливыми?

Именно этот опыт отношений с самим собой, проживание всей полноты жизни, встреча с собственной глубиной, с собственной личностью и позволяет взрослому человеку увидеть такую же личность в своем выросшем ребенке. Тогда процесс сепарации становится трудным, но творческим и важным этапом отношений, а вовсе не крушением семьи, не опустошенным домом и не предательством.

Теперь рассмотрим процесс сепарации глазами подростка. «Сколько можно контролировать! Я уже не маленький, сам знаю!» – заявляют нам наши жаждущие свободы и независимости дети. При этом любые напоминания об ответственности и последствиях их «свободных» действий вызывают только возмущение и раздражение с их стороны. Эта детская двойственность – не игра, это реальный и неизбежный этап, который можно назвать «сепарация ОТ». «Мы отделились, сепарировались от вас, дорогие родители! Вы надоели нам со своим занудством, контролем, волнением и тревогой. Не лезьте к нам! Не учите нас жить! Дайте нам свободу делать то, что нам нравится!» – это первая часть послания наших взрослеющих детей, которую мы слышим день за днем, в разных более или менее узнаваемых конфигурациях. Однако есть и другая часть, она чуть тише, точнее, она начинает звучать тогда, когда происходит сбой в борьбе за свободу, тогда, когда жизнь преподносит неприятные сюрпризы. Тогда мы слышим следующее: «Нет! Не уходите! Стойте рядом, вы нам можете понадобиться в любой момент. Да, мы крутые, свободные, независимые, но ведь мы еще не окончательно выросли, и нам может понадобиться ваша помощь! Не приставайте к нам, не мешайте нам жить и делать то, что хочется, но далеко не уходите, будьте рядом!» Вот она – эта чудесная детская независимость в одну сторону! Этот первый, по-детски неумелый акт отсоединения от родителей всегда несет в себе эту двойственность. С одной стороны – отчаянная борьба за собственную независимость, с другой – страх той самой независимости, детская потребность в безопасности, опоре и поддержке, которые подросток еще не в состоянии обеспечить себе сам и поэтому ищет у других. Если в этот период конфликт между подростком и родителями достигает такого уровня, что диалог становится невозможным, тогда подросток будет искать «родителей» на стороне, назначая на эту роль любого взрослого, которым он будет восхищаться или которому он будет доверять.

Пройдет немало времени, будет набито столько шишек, пройдено множество ложных путей, прежде чем выросший ребенок подойдет ко второму этапу сепарации, который мы назовем «сепарация ДЛЯ». Это уже будет реальный шаг во взрослость. Из позиции, где сосуществуют одновременно независимость от родителей и требовательность к ним, человек переходит к позиции, в которой ему больше никто ничего не должен. Все, что он имеет, все, чего он хочет, все, что он делает, – это отныне его и только его ответственность. Тогда сепарация – это выход в свободное, ответственное взрослое состояние, которое не имеет ничего общего с противостоянием в отношении родителей, замешанном на претензиях, требовательности и демонстрации собственной независимости.

У одного известного современного писателя есть такие слова: «…Куда бы мы ни ехали, куда бы ни шли, мы едем и идем к нашим детям. А они идут и едут в противоположную от нас сторону, все дальше и дальше. И никогда мы с ними не встретимся!» Конечно, эти понятные каждому родителю слова не про сепарацию, а про любовь. Про любовь, которая движет нами, толкает нас друг к другу, нуждается во встрече. Но мы не только метафизические, экзистенциальные существа, живущие в духовном пространстве любви, веры и надежды. В нас очень много психологии, именно психологии. Как часто мы встречаем наших детей, к которым шли, ехали или плыли, и нам так много хочется сказать им, но что-то встает между нами, мешает выразить то, чем переполнено наше сердце. Часто это просто старые обиды, страх показаться слабым, уязвимым, гордость и прочее. В каком-то плане психика – это мутное стекло, через которое едва пробивается свет души. Чем это стекло чище, прозрачнее, тем в большей степени человек способен проявить себя, показать свои истинные глубинные чувства и стремления. Сепарация с этой точки зрения – это возможность двум «психикам» разъединиться, двум психологиям стать отдельными друг от друга. Тогда две души, две личности, два человека смогут по-настоящему встретиться, увидеть друг друга во всей полноте и во всей глубине сущности каждого. Когда мы отсоединяемся психологически, разрываем механизм зависимости друг от друга, тогда мы можем свободно и по-взрослому ответственно подарить друг другу свою любовь без упреков и требований, тогда и возможна настоящая Встреча, о которой каждый из нас мечтает в глубине своей души!

Вот, дорогой читатель, мы и оставили все этапы детства и отрочества позади. Что мешает нам перевернуть эту страницу и двинуться навстречу нашей взрослой жизни, той целостности бытия, в которой в полной мере звучит голос нашего разума и нашей души? Но приостановимся и вспомним слова одного из самых глубоких психологов современности Карла Густава Юнга: «Во взрослом застрял ребенок, вечный ребенок, нечто все еще становящееся, никогда не завершающееся, нуждающееся в постоянном уходе, внимании и воспитании». Неужели мы не можем преодолеть это наше вечное детство и обречены носить его в себе до конца своих дней? А может быть, это и не так плохо – разве взрослый человек не может проявлять себя как ребенок, со свойственной детству непосредственностью, наивностью и беззаботностью? Где та гармоничная здоровая личность, соединяющая в себе радость, спонтанность и открытость детства с ответственностью, мудростью и реализмом взрослой жизни? Почему ни один психолог или психотерапевт, если он нацелен помочь человеку в обретении его целостности, в формировании здоровой личности, не пропустит факт детства своего пациента? Является ли такое пристальное внимание к детству надуманной психологизацией, оправданной изящными теориями, или в этом взгляде действительно кроется зерно истины?

Давайте вспомним основные мировые теории психологии личности. При всем их различии и непримиримых спорах все они сходятся в одном – в понимании особой роли детства в развитии и становлении человека. Еще Фрейд, с которым можно спорить, не соглашаясь с его теорией и отдельными интерпретациями, показал на основании богатого клинического опыта серьезность детских травм и их последствия во взрослой жизни. Эрик Берн, автор транзактного анализа, выделил наличие по крайней мере трех инстанций во взрослом человеке: «родителя», «взрослого» и «ребенка», и этот вклад трудно переоценить, поскольку огромное количество психологических проблем может быть снято благодаря использованию этой концепции. Многое в понимании роли детства было сделано и отечественными психологами, показавшими значение взаимоотношений между родителями и детьми в раннем детстве или роль в становлении взрослой личности такого, казалось бы, несерьезного феномена, как детская игра (Л. С. Выготский, Д. Б. Эльконин, Л. И. Божович, А. В. Запорожец и др.).