Карен Хорни - Психология женщины

Таким образом, мы вновь возвращаемся к первоначальному вопросу о частоте этого явления. Из предложенной концепции непосредственно следует, что распространенность фригидности не есть причина для того, чтобы считать это явление нормальным, тем более теперь, когда мы можем проследить те препятствия в развитии, которые и порождают фригидность. Однако вопрос о причинах столь пугающей ее частоты остается открытым.

Для ответа на этот вопрос одних только аналитических средств недостаточно. Психоанализ может лишь указать путь, или, лучше сказать, окольный путь развития, который ведет к фригидности. Кроме того, он позволяет нам увидеть, как легко на этот путь свернуть. Но он ничего не может сказать нам, почему так часто следуют именно этим путем, или, точнее, не может ничего сказать такого, что выходило бы за рамки предположений.

Мне кажется, что объяснение следует искать скорее в надындивидуальных, культурных факторах. Наша культура, как известно, – это мужская культура, которая, вообще говоря, не способствует раскрытию женщины и ее индивидуальности [37] Simmel G., Philisophische Kultur. – Gesammelte Essays von Georg Simmel, ed. Dr. Werner Klinkhardt (Leipzig, 1911). . Из множества влияний, которые оказывает на женщину этот фактор, я хотела бы обратить особое внимание только на два.

Во-первых, как бы женщину ни превозносили в роли матери или возлюбленной, с точки зрения человеческих или духовных ценностей на первом месте всегда оказывается мужчина. Именно с таким впечатлением и растет маленькая девочка. Если мы осознаем, что уже с первых детских лет у девочки есть причина для зависти к пенису, то нам легко понять, в какой мере такая социальная позиция способствует оправданию ее мужских желаний на сознательном уровне и в какой мере она препятствует внутреннему принятию женской роли.

Еще один неблагоприятный фактор заключается в определенных особенностях современного мужского эротизма. Расщепление любви на чувственный и романтический компоненты, которое у женщин мы встречаем лишь иногда, у образованных мужчин, похоже, встречается столь же часто, как фригидность у женщин [38] Freud S., Beitrage zur Psychologie des Liebeslebens (1910). . В результате мужчина, с одной стороны, ищет себе друга и спутницу жизни, с которой его объединяет духовная близость, но чувственное желание по отношению к ней находится под запретом и в глубине души он ждет такого же отношения и к себе. Воздействие подобной мужской установки на женщину очевидно: она с легкостью приводит женщину к фригидности, даже если запреты, которые она принесла с собой из детства, и не были непреодолимыми. С другой стороны, тот же мужчина ищет женщину и для чисто сексуальных отношений – тенденция, которая особенно отчетливо проявляется в его отношениях с проститутками. Однако и такая установка вызывает у женщины фригидность. Поскольку для женщины эмоциональная жизнь, как правило, гораздо теснее и полнее связана с сексуальностью, она не может отдаваться полностью, не будучи влюбленной или любимой. Следует учитывать, что вследствие доминирующей позиции мужчины его субъективные потребности могут быть удовлетворены в реальности. Но следует также учитывать то влияние, которое оказывают на возникновение и закрепление женских запретов традиции и воспитание. Даже такие вкратце изложенные соображения показывают, сколь мощные силы задействованы, чтобы воспрепятствовать женщине в свободном проявлении своей женственности. С другой стороны, психоанализ показывает, что в развитии женщины имеется масса возможностей и тенденций, способных изнутри привести к отказу от женской роли.

В каждом индивидуальном случае роль экзогенных и эндогенных факторов будет иной. Но в целом речь всегда идет о совместном действии тех и других. Наверное, мы вправе предположить, что более тщательное исследование способа их взаимодействия позволит нам действительно понять причины распространенности отказа от женственности.

С некоторых пор я спрашиваю себя с возрастающим удивлением, почему же доныне нет основательных аналитических работ по проблемам брака [40] Это не означает, что аспекты этих проблем так или иначе не затрагивались в психоаналитической литературе. Я сошлюсь только на работы Фрейда: «Культурная половая мораль и современная нервозность» и «К вопросу о психологии любовной жизни»; Ференци: «Психоанализ сексуальных привычек»; Райха: «Функция оргазма»; Шульца-Хенке: «Введение в психоанализ»; Флюгеля: «Психоаналитическое исследование семьи». В «Книге о супружестве» (под редакцией Макса Маркузе) собраны статьи Рохайма: «Древние формы и метаморфозы брака»; Хорни: «Психическая склонность и отвращение к браку», «О психических условиях выбора супруга», «О психических корнях некоторых типичных супружеских конфликтов». , хотя каждый аналитик, несомненно, мог бы многое сказать по этому поводу, а практика и теория побуждают нас вплотную заняться этим вопросом; практика – потому, что мы ежедневно сталкиваемся с супружескими конфликтами; теория – потому, что едва ли найдется другая жизненная ситуация, столь тесно и в то же время столь явно связанная с эдиповой, как брак.

Вероятно, говорила я себе, этот вопрос слишком близко касается каждого из нас и потому не может быть привлекательным объектом научного интереса и исследовательских амбиций. Но вероятно также, что вовсе не проблемы задевают нас, а конфликты, слишком тесно соприкасающиеся с глубочайшими корнями нашего самого сокровенного личного опыта. Другая сложность состоит в том, что брак – это общественный институт, и поэтому наш подход к этой проблеме с чисто психологической точки зрения оказывается несколько ограниченным, хотя практическая важность проблемы и вынуждает нас попытаться понять ее психологическую основу.

Хотя темой моего доклада я выбрала лишь одну частную проблему, прежде все-таки мы должны попытаться сформировать (пусть в самых общих чертах) концепцию фундаментальной психической ситуации, создаваемой браком. В своей «Книге о супружестве» Кейзерлинг недавно поставил столь же удивительный, сколь и очевидный вопрос. Что же именно, спрашивает он, несмотря на постоянные неудачные браки во все века, побуждает людей к супружеству? К счастью, чтобы ответить на этот вопрос, мы уже не обязаны ни обращаться к представлению о «естественном» желании иметь мужа и детей, ни, подобно Кейзерлингу, прибегать к метафизическим объяснениям; теперь мы можем с большей точностью утверждать, что влечение, побуждающее нас к вступлению в брак, есть не что иное, как ожидание найти в нем исполнение всех наших давних желаний, проистекающих из эдиповой ситуации нашего детства, – желания быть женой отцу, владеть им как исключительной собственностью и родить ему детей. Попутно хотелось бы отметить, что, учитывая это, мы должны, пожалуй, весьма скептически отнестись к пророчествам о скором конце института брака, хотя и признаем, что в каждый конкретный период структура общества будет отражаться на форме этих вечных желаний.