Виктор Знаков - Понимание в мышлении, общении, человеческом бытии

В настоящее время в «искусственном интеллекте» ведутся исследования в направлении конкретной технической реализации уровня знаний.

Одну из самых продуктивных и интересных, но вместе с тем слабо подкрепленных психологической теорией попыток такого рода предпринял У. Кинч [9, с. 301–312]. Занимаясь проблемой понимания текста, он разработал двухкомпонентную модель репрезентации его содержания в памяти компьютера. Эта модель состоит из пропозиционной основы (связной понятийной структуры, выражающей содержание написанного) и ситуационной модели, выстраиваемой «понимающей системой» посредством актуализации своих знаний об описываемой в тексте предметной области. Задача понимания, по Кинчу, состоит в том, чтобы преобразовать входной текст в концептуальное представление его смысла – список утверждений, представленных в табличной форме. «Быть понятым» в этой модели означает, что программа понимающего устройства построила такой род репрезентации смысла текста, который иллюстрируется в приводимых в статье таблицах. На наш взгляд, эта модель обладает существенным недостатком: абстрактная пропозиционная семантическая репрезентация, как шаблон прикладываемая к разным текстам, нечувствительна к психологической структуре деятельности читателя, так как игнорирует индивидуальные способы осмысления (символизации) элементов текста, в конечном счете и определяющие специфику понимания.

Игнорирование разработчиками операциональных механизмов смыслообразования . В психологии известны различные виды символов и соответственно их смыслов. Между тем специалисты по «искусственному интеллекту», моделируя познавательную деятельность, редуцируют символы к одному их виду, реализуемому в программах ЭВМ. П. А. Колерс и У. Е. Смайт, называя символы такого вида общепринятыми (consensual) и отмечая, что они «обеспечивают основу для референции в общении», характеризуют их как четкие (articulated) символы – дифференцируемые, идентифицируемые и повторимые. В противоположность этому личностные символы, т. е. феноменальные события, существующие только для переживающего их субъекта (умственные образы, сны и т. п.), являются нечеткими (dense) и не воспроизводятся в машинах. Личностные символы неотделимы от истории своего возникновения в деятельности и обстоятельств использования; кроме того, разные личностные символы отличаются по способности репрезентировать субъекту предметы, события и явления окружающего мира, да и человеческий разум неодинаково способен иметь дело со всеми символами [8].

Сравнение возможностей описания интеллектуальной деятельности с привлечением понятий общепринятых символов или личностных символов выявляет безусловное преимущество последних (Колерс и Смайт демонстрируют его на примере обучения человека и машины действиям по правилам). Поэтому в психологии естественно возникает задача анализа условий максимальной эффективности символизации объектов в процессе психической деятельности, в частности анализа того, какова относительная помощь для понимания, даваемая разными видами символизации одного и того же предмета. В этом плане основная проблема для психолога, изучающего смыслообразование, заключается в экспликации природы манипуляции личностными символами, т. е. в выявлении тех субъективных способов и средств, с помощью которых человек приходит к осмыслению (а следовательно, к интерпретации и пониманию) предмета деятельности. Советские психологи пытаются решить эту проблему путем выявления операциональной структуры человеческой деятельности.

В отличие от западных психологов, подчеркивающих когнитивную природу смысла, советские ученые стараются изучать смыслообразование как процесс, включенный в деятельность понимающего субъекта и детерминированный ее побудительными механизмами. В советской психологии показано, что смысл любого предмета (события, явления) для человека зависит не столько от его знаний о нем, сколько от того места, которое занимает этот предмет в структуре деятельности. Наряду с предметной отнесенностью важную роль в смыслообразовании играют функциональные характеристики объектов, проявляющиеся в их взаимодействии. Поскольку деятельность динамична, то в разные ее моменты одни и те же характеристики объекта занимают различное место в структуре поисковой активности субъекта и соответственно приобретают для него разный смысл. С этой точки зрения, наиболее важным является раскрытие конкретных механизмов деятельности, включающее указание на то, почему в один момент для субъекта становятся важными одни свойства, а в другой – другие. Описание же неизменных жестких структур знаний мало что может дать для машинного моделирования смыслообразования.

И наконец, еще один важный аспект проблемы: так как смыслообразование включено в структуру психической деятельности и является одним из динамических ее компонентов, то смысл оказывается результатом образующих познавательную деятельность интеллектуальных действий.

Значительная работа в направлении анализа операционально-динамических компонентов в деятельности проделана в исследованиях операционального смысла [5]. В них на примере игры в шахматы было показано, что одни и те же фигуры-символы (конь, слон и т. д.), вместо того чтобы иметь только стабильное общепринятое в соответствии с правилами игры значение, в разные моменты мыслительного поиска имеют для испытуемого различный операциональный смысл, который к тому же имеет тенденцию к изменению и развитию. Поскольку выявление операционального смысла элементов шахматной задачи происходит во время поисковых операций, направленных на установление связей между ними, то наряду со смыслом отдельных элементов у испытуемых формируется операциональный смысл целостной ситуации, отображенной в задаче. Таким образом, психологические исследования показывают, что процесс смыслообразования неразрывно связан со структурой психической деятельности человека и сам представляет собой сложное динамическое образование, поэтому все попытки воссоздать в ЭВМ этот процесс вне деятельности, абстрагируясь от нее, обречены на неудачу. Однако пока лишь немногие из специалистов по «искусственному интеллекту» ясно понимают это. Особенно отчетливо это проявляется в технических модельных реализациях интенциональных, целевых аспектов деятельности понимающего субъекта.

Интенциональный аспект смысла и модели целей «понимающих систем» . Существенное отличие машинных процедур «приписывания смысла» от процессов смыслообразования человека состоит в том, что последние детерминируются побудительными механизмами деятельности, уходящими своими корнями в мотивационную сферу личности понимающего, не воспроизводимую в современных «понимающих системах». Зависимость смыслообразования от характера мотивации отражена в разработанном в советской психологии понятия личностного смысла. Личностный смысл, выражающий отношение субъекта к объекту деятельности, порождается взаимосвязью между мотивом действия и тем, на что действие направлено как на свой прямо результат, т. е. целью. Понимая предметные ситуации, события и явления, люди всегда так или иначе проявляют свое отношение к ним (в частности, эмоциональное); последнее оказывается непременным атрибутом понимания. Конкретные проявления отношений весьма многообразны, но все они, как правило, не вербализованы. Например, Т. А. ван Дейк показал, что в понимании смысла читаемого текста существенную роль играют не только осознаваемые знания, но и мнения, убеждения и аттитюды читателя [9, с. 35–51]. Поэтому психологически ориентированные разработчики «понимающих систем» полагают, что для того, чтобы символы имели для ЭВМ смысл, она тоже должна иметь собственные «убеждения», «желания» и «предпочтения». Для этого в системах должны быть предусмотрены модули, функция которых – порождать и изменять цели, в частности модули генератора мотивов, их сличения и т. п. [13, с. 998].