Александр Митькин - Пути психологического поиска. Претензии и возможности

В чем же причины создавшегося критического положения? На наш взгляд, главных причин три: элементаризм, недооценка фактора движения (т.е. примата динамики над статикой) и линейный, однонаправленный характер применяемых логических схем.

Рассмотрим в общих чертах каждый из этих пунктов.

1. Естественное после открытия рецептивных полей увлечение исходной «клеточкой» зрительной системы привело к тому, что нейрофизиологи, в конечном счете, повторили в своей сфере путь, пройденный психологической наукой в период становления и преодоления ассоцианизма. Участие рецептивных полей в построении картины мира – неоспоримый факт, но одного этого совершенно недостаточно для того, чтобы эта картина была целостной и соответствовала ситуативным поведенческим требованиям (Рок, 1980). Хьюбел и Визел не допустили, разумеется, никаких фальсификаций, но они вскрыли лишь одну сторону процесса – движение от элемента к целому. Законы же построения целого остались за пределами их концепции. К чести физиологов надо сказать, что эта слабость их позиций признается ими самими. Например, Куффлер (1979), открывший антагонистическую структуру рецептивных полей, указывает, что принцип поэлементного (поточечного) построения образа не дает нам возможности понять, на основании каких закономерностей происходит компоновка и упорядочение элементов.

Возможно еще одно не менее важное возражение против нейрофизиологического «элементаризма». Последовательный переход от точки к линии (границе), а затем к плоскости и объему – это логика математики и художественной графики (Фаворский, 1966). Генетическая психофизиология и эволюционная теория говорят, скорее, об обратном движении в развитии зрительных функций – от трехмерного пространства к плоскому, а затем к линии и точке (Рок, 1980; Движение глаз и зрительное восприятие, 1978).

2. В хорошо известной по русскому переводу книге Линдсея и Норманна (1974) содержится следующий выраженный в категорической форме тезис: «Последняя из основных задач, которую приходится решать зрительной системе,– это выявление и оценка движения» (с. 100). Происхождение данного суждения вполне понятно, если учесть, что авторы в своих трактовках всецело опираются на Хью-бела и Визела, а последние проводили опыты в основном на неподвижных наркотизированных животных, предъявляя в большинстве случаев неподвижные стимулы. Тем не менее, накоплено огромное количество фактов, говорящих о том, что выделение движения – это не последняя, а генетически первая задача зрительной системы. Правомерность такого тезиса подтверждается как фило‐ так и онтогенетическим материалом (Движение глаз и зрительное восприятие, 1978; Walls, 1962; Maurer, Lewis, 1979). Способность к движению – главный признак животного. Возможность восприятия движения и визуальной дифференцировки изменений, вызванных в одном случае собственным перемещением, а в другом – движением внешних объектов – жизненно необходимая проблема (Held, Dichgans, Bauer, 1975). Вполне естественно, что с решения этой насущной задачи и начинает свое развитие зрительная система.

Неразрывная связь между движением и оценкой пространства и первичность ощущений движения подчеркивалось еще Сеченовым (1952), который писал: «…из всех мировых явлений движение представляется нам наиболее простым и удобопонятным» (с. 464). Однако психологический эксперимент еще надолго сохранил свою «классическую» стационарную форму, при которой реакции на движущийся объект рассматривались как производные от реакций на неподвижный объект.

Ломка этих традиций связана главным образом с работами Дж. Гибсона (Gibson, 1950; 1979), который в рамках экологической концепции придал фактору движения решающую роль в зрительном восприятии. Первоначально Гибсон признавал наличие двух раздельных механизмов стационарного и динамического – однако в исследованиях позднего периода он склонился к монизму в пользу примата динамической перцепции над статической. Вместо традиционного понятия зрительного сигнала он ввел понятие непрерывно изменяющегося «оптического потока» как первичного по отношению к сигналу.

Одновременно с Гибсоном очень интересный цикл изящных исследований на движущихся точках был выполнен Г. Йохансоном (Johansson, 1977). Эта работа проведена в несколько ином ключе, но сам Йохансон усиленно подчеркивает тесную связь его принципов «векторного анализа» с динамической концепцией Гибсона. Главные результаты этого цикла работ наглядно свидетельствуют о высокой информативности движущихся элементов (по сравнению со статическими) и о том, что именно движущиеся элементы легче объединяются в соответствии с одним из «законов гештальта» – законам «общей судьбы» (Allport, 1955).

Принцип первичности восприятия динамических событий (по отношению к статическим) последовательно отстаивался Б.Г. Ананьевым (1977), а многочисленные экспериментальные исследования, проведенные его преемниками, служат убедительным доказательством правомерности этого принципа.

Если учесть, что названные психологические исследования в основном предшествовали построению современных нейрофизиологических схем зрительного восприятия, то придется заключить, что пренебрежение физиологов к этому материалу не способствовало выявлению адекватных путей научного анализа.

Попутно надо вкратце остановиться на двух существенных моментах:

а) механизмы двойственной антагонистической организации рецептивных полей зрительной системы становятся понятнее, если к ним подходить с позиций первичности восприятия динамики и вторичности восприятия статики;

б) хорошо известно, что зрительные функции у человека возможны лишь в условиях постоянных микродвижений глаз. Зачем же понадобилось природе создание такого «несовершенного» органа, который, для того чтобы видеть, должен все время дрожать? Ответ довольно прост: это произошло потому, что на первых этапах эволюции зрения рецепторы сетчатки приспособились к самой главной базовой функции – выделению движения. Раз возникнув, этот механизм сохранится на всех последующих стадиях развития. Когда же возникла экологическая необходимость выделения неподвижных объектов неподвижным наблюдателем, тогда сформировался вторичный механизм собственных движений глаз, компенсирующих неподвижность сетчатых изображений.

3. Третье уязвимое место современных нейрофизиологических схем зрительного восприятия – их линейное построение, при котором трудно выявить внутреннюю диалектику развития зрительного образа. Это относится к главной гипотезе Хьюбела–Визела и особенно к концепции детекторов признаков, которая в настоящее время критикуется самими физиологами. При таких построениях с однонаправленным движением информации – снизу вверх – нижние этажи иерархии не могут знать, чего хотят верхние, а высшие инстанции не могут управлять низшими, довольствуясь готовыми и весьма случайными фрагментарными сведениями. Нужно сказать, что этим схемам в рамках нейрофизиологии противопоставляются другие, в большей мере согласующиеся с принципами логики и психологии познания.