Иоланта Домбровская - Культурно-историческая психология юмора

Орудийность человеческой психики определяется тем, что она реализуется в полной человеческой сущности только через речевую деятельность, в которой согласно И. А. Зимней, язык является именно средством (Зимняя, 2001), а строго терминологически психологическим орудием жизнедеятельности. Орудийность человеческой психики тесно связана через слово со смыслом. Хотя на сегодня накопилось множество теоретических и эмпирических исследований юмора, вопрос о связи юмора и смысла может считаться только обозначенным философом Ж. Делезом как проблема юмора и иронии в контексте логики смысла (Делез, 1995), но никак не решенным. В психологии же проблема связи юмора и смысла даже не обсуждается (напр. Лук, 1975, Мартин, 2009).

Какова же роль смысла в развитии и функционировании личности? По мнению Д. А. Леонтьева: «…развитие личности… нельзя понять с должной полнотой, если не уделять специальное внимание механизмам смысловой регуляции» (Леонтьев Д. А., 1999, с. 282). Нужно подчеркнуть то, что смысловой тип регуляции чаще всего не представлен в системе личностной регуляции и в сознании человека, он сливается 1) с деятельностью, обслуживая ее, 2) со словом и 3) с целеполаганием. Однако, в особых жизненных обстоятельствах смысл «отслаивается» от деятельности или от слова или от цели. Может он превращаться и в психологическое орудие. Родство психологических механизмов смыслообразования и юмора в том, что они выполняют «задачу на смысл», но делают это по-разному. Они по-разному восполняют пробелы формально-логического понимания.

А предметом понимания, согласно философскому анализу проблемы понимания С. С. Гусевым, Г. П. Тульчинским, является нечто «еще не определенное» (Гусев, Тульчинский, 1985, с.117). Понимание имеет задачей положить предел неопределенному, выработать его определение (там же; стр.118). Согласно А. А. Леонтьеву, понимание – это ориентировка, которая обслуживает деятельность (См.: Леонтьев Д. А., 1999, с.389). Согласно же В. В. Знакову, природа понимания субъектна и определяется экзистенцией человека (Знаков, 2005).

Таким образом, «задача на смысл» – это задача не столько логический анализ, сколько на интегрирующее деятельность и жизнедеятельность понимание явлений объектного мира, их отношений, связей с деятельностью и жизнедеятельностью. Это практическая задача. «Теоретической» она становится лишь в неординарных условиях затрудненности текущей деятельности, «критической ситуации» в жизни (основные типы критических ситуаций выделены Ф. Е. Василюком). Механизмы юмора практически восполняют пробелы понимания, часто замещая ориентировочную деятельность или «застревая» на этой ориентировочной деятельности, что позволяет исследователям рассматривать юмор в контексте «неадаптивной» или «надситуативной» активности в их понимании А. Г. Асмоловым и В. А. Петровским.

Можно было бы говорить о внутреннем родстве, о происхождении из одного источника механизмов смыслообразования и чувства юмора, поскольку они имеют одинаковую цель – понимание и трансляцию понимания. Но на наш взгляд, адекватнее говорить об их внешнем сходстве, поскольку:

– механизмы смыслообразования поддерживают текущую деятельность или жизнедеятельность, а механизм юмора часто дезинтегрирует их кратковременно или долговременно, переводя доминанту регуляции на интегрально-личностный уровень, актуализируя целое личности;

– механизмы смыслообразования всегда осуществляют регуляцию деятельности, жизнедеятельности, личностного состояния по принципу «сверху вниз», от ядерного слоя личности к периферическим, от целого к частному. А механизм юмора может действовать и «снизу вверх»: от биологического (через смех) к идеальному и системно-личностному, от частного к общему или к другому частному;

– механизмы смыслообразования, если решается задача «на смысл жизни» имеют долговременные последствия, интуитивное решение «задачи» закрепляется сознанием. Механизм юмора – ситуативен, кратковременен, эксцессивен. Он лишь подготавливает и делает возможной «личностную интеграцию» (в ее понимании Г. Олпортом (Allport, 1988), осуществляет ориентировку для дальнейшего духовного прогресса;

– механизм юмора компенсирует недостаток понимания или осмысленности, выявляет проблему, но не решает ее. Чтобы проблема решалась, нужно, чтобы «подключились» механизмы рефлексии, смыслообразования, смыслопорождения и/или творчества и жизнетворчества.

Нужно признать, что, несмотря на нетождественность механизмов смыслообразования и юмора, психологический механизм юмора не имеет феноменологии самостоятельной и независимой от феноменологии смыслов и творчества, разве что в феномене неопределенного юмористического настроения, и в своих эмпирических проявлениях сливается с феноменологией смысла, определения, творчества, общения. В этом кроется парадокс юмора: «Парадокс юмора состоит в том, что чем дальше развивается юмор, тем меньше в нем остается внешне опознаваемых специфических признаков юмора» (Леонтьев Д. А., 2001, с.160).

По большому счету не существует ни психической нормы юмора, ни культурного стандарта. Юмор может принимать различные психологические формы. Юмор постоянно в развитии. И его развитие зависит и от биологической эволюции психики, и от логики культуры, вплоть до логики смены парадигмальных научных понятий. И хотя нами была поставлена задача поиска культурного стандарта юмора (Домбровская, 2010), она не решена и не решаема. Юмор может принимать те формы, которые описываются характеристиками различных психологических категорий, таких как деятельность, функция, экзистенциальное бытийствование, способность и др.

К деятельностным характеристикам юмора относятся осознаваемая или подсознательная целенаправленность, предметность и наличие структуры у юмористического акта.

К функциональным характеристикам юмора относятся такие, как социальность или конвенциальность юмора, опосредованность особыми психическими состояниями (настроение, эстетизм, диалогичность, рефлексивность) и знаком или понятием «юмор», формирование из натуральной – смех, улыбка и культурной – комический образ., регуляторность по отношению к собственным психическим состояниям. Повторим, что в отличие от большинства психических функций, юмор – функция прерывистая, создающая эксцесс регуляции.

Д. А. Леонтьев считает, что главной для форм юмора «является проявляющаяся во всех видах и специфичная для юмора бытийная форма его существования как конкретного проявления «здесь-и-теперь» (Леонтьев Д,А, 2000). Этот момент уникален, эксцессивен и создает свободу и вариативность человеческого существования. Повторенное – не смешно. Недосказанное досказывается в неуловимой межличностной атмосфере юмора. Юмор восполняет пробелы формальной и дедуктивной логики. Юмор вписывается в «логику смысла»: «…юмор – это искусство поверхностей и сложной связи между поверхностями. Начиная с избыточного равноголосия, юмор выстраивает свое единоголосие… – единоголосие Бытия и языка – всю вторичную организацию в одном слове» (Делез, 1995,с.298). «Вторичная организация на поверхности языка возвращает что-то из самых глубочайших шумов, глыб и стихий в Единоголосие смысла» (там же; с.298). Юмор, смех возвращает мир к изначальному хаосу (Д. С. Лихачев), из которого возможно новое развитие, свобода и вариативность личности. Бытийные проявления юмора создают связку юмора и смысла, юмора и творчества. Последнее проявляется в шедеврах мировой культуры и в повседневной жизни людей, как отдушина, всплеск энергии, логика смысла. Повторим, что юмор мог бы развиваться до бесконечности, если б не одно «но». И это «но» – «но» языка. Язык ограничивает юмор – чувством. Говорят не «юмор», а «чувство юмора». То есть юмор поощряется языком как воспринимающая способность. В этом мудрость языка и самоограничение развития юмора. Само языковое бытие юмора задает ему реактивный, зависящий от объекта, воспринимающий характер. Уникальность, неповторимость, связь со смысловой логикой и языковым бытием являются бытийными, экзистенциальными характеристиками юмора и внимание к ним представляет экзистенциальный принцип развития психологического знания. Благодаря этим чертам бытийные характеристики юмора смыкаются с вышеописанными его орудийными характеристками, и последние поглощают бытийные черты юмора. Повторим, что наибольшее родство проявляют юмор и смысл.