Александр Катков - Психоэтика

И еще один пример из «Чарака-самхита», касающийся этических характеристик целителей-лекарей и псевдоцелителей, на наш взгляд, весьма актуальных и поныне, мы здесь обязательно должны привести. Итак, истинные лекари-целители обладают способностью понимать, удерживать и развивать понимание всех восьми разделов науки о жизни. Они применяют полученные знания для лечения заболеваний, они возвращают дхату (совокупность компонентов человеческого организма) в нормальное состояние. По отношению ко всем существам они испытывают материнские, отцовские, братские, родственные чувства. Противостоят же им псевдоцелители, которые «вместо того, чтобы забирать болезнь, забирают жизнь». И далее следует весьма красочное описание этой последней группы: «Они бродят по улицам, ища себе пристанище в стане врачевателей. Прознав о каком-нибудь больном, они окружают его и принимаются громко перечислять свои достоинства, чтобы больной внимал им. Если больным уже занимается настоящий лекарь, они пытаются оклеветать и опозорить его. Они втираются к пациенту в доверие своей угодливостью, злословием и лестью. Покорив себе пациента, они все время осматривают его, пытаясь скрыть свое невежество. Если они не в состоянии облегчить протекание болезни, они говорят, что у пациента не хватает нужных инструментов, терпения и самоконтроля. Когда пациент умирает, они тут же исчезают и появляются уже в другом месте. При встрече с мудрецами они стразу далеко уходят, подобно тому, как странник обходит стороной пугающий лес» (Чарака-самхита, Глава 29 «Десять жизненных пристанищ», цит. по изд. 2020).

Что же касается Гиппократа из Кносса, который, по-видимому, первый из античных авторов пришел к идее необходимости этического регулирования и нормирования врачебной деятельности, то в его классических трудах «Клятва», «Закон» и особенно в сочинениях «О враче», «О благоприличном поведении», написанных около 400 лет до н. э., вопросы этики тесно увязывались с темой доверия пациента к врачу. Так, в двух последних сочинениях Гиппократ подробно описывает, какие именно особенности внешнего вида, поведения (включая манеру общения с пациентом), настроения, внутреннего состояния врача способствуют установлению доверительных отношений с пациентом, а какие признаки, наоборот, отталкивают больного человека от лекаря-целителя. Эти содержательные и точные характеристики, выведенные Гиппократом, воспроизводятся практически во всех позднейших учебниках и руководствах по медицинской деонтологии.

В трудах Гиппократа содержатся и явные указания на необходимость особых отношений врача с «божественными» инстанциями, откуда он черпает глубинные знания и понимание необходимости соблюдения этических норм. Однако этот посыл великого врача-философа не удостоился столь же обширных, да и вообще каких-либо комментариев исследователей истории медицины. Между тем текст наиболее известного документа из обширного наследия Гиппократа – «Клятвы» начинается со следующей формулы: «Клянусь Аполлоном, врачом Асклепием, Гигией и Панакеей и всеми богами и богинями, беря их в свидетели…» (Гиппократ, цит. изд. 1994). Этой прописи многие позднейшие интерпретаторы не придавали значения, очевидно считая данную часть текста ничего не значащим ритуалом.

Смеем утверждать, что это не так. В те далёкие времена божественные сущности были не менее, а может быть, ещё более реальными для живших в эту эпоху людей, чем, например, их соседи или они сами. И Гиппократ здесь не был исключением. Более того, призывая в свидетели божества, имеющих прямое и опосредованное отношение к здоровью людей, он практически обязывал их к всемерному содействию в достижении требуемого результата, а также к тому, чтобы в случае выполнения этого обещания-клятвы была получена достойная награда: «Мне, нерушимо выполняющему клятву, да будет дано счастье в жизни и искусстве и слава у всех людей на вечные времена, преступающему же и дающему ложную клятву да будет обратное этому».

Внимание и поддержку богов, согласно Гиппократу, надо было заслужить углубленным изучением медицинской науки и прилежанием в лечебной практике, что также относилось им к этическим принципам врачебной деятельности. В своем сочинении «Закон» Гиппократ прямо говорит о том, что «Священные действия показываются только людям посвященным, профанам же – не прежде, чем они будут введены в таинства науки» (Гиппократ, цит. по изд. 1994). В другом своем сочинении «О благоприличном поведении» Гиппократ описывает и некоторые важнейшие, по его разумению, аспекты взаимоотношения врача с божественными сущностями, дарующими сокровенные знания и особый ресурсный статус лекарю-целителю. Здесь он пишет так: «В особенности внедрено в его (т. е. врача, – авт. ) ум знания богов, ибо в различных страданиях и случаях медицина расположена почтительно относиться к богам, ибо в медицине нет чрезвычайного могущества». В другом фрагменте этого же текста Гиппократ высказывается еще более определенно: «Должно… перенести мудрость в медицину, а медицину в мудрость. Ведь врач-философ равен богу… и все, что ищется в мудрости, все это есть и в медицине, а именно: презрение к деньгам, совестливость, скромность, простота, уважение, суждение, решительность, опрятность, изобилие мыслей, знание всего того, что полезно и необходимо для жизни, отвращение к пороку, отрицание суеверного страха перед богами, божественное превосходство» (Гиппократ, цит. по изд. 1994). То есть здесь нам говорят о том, что отношения врача и «божественной» сущности в большей степени партнерские, в ходе чего и достигается особый ресурсный статус лекаря-целителя, обеспечивающий ему и выводимые отсюда «превосходные» возможности.

С позиции проведенного психотехнического анализа мы бы сказали, что речь в данном случае идет об адаптивном взаимодействии персонифицированных и соответствующим образом запрограммированных вне-сознательных инстанций с осознаваемыми инстанциями психического лекаря-целителя, И если такого рода ресурсная целостность достигнута, то врачу кратно легче добиваться такой же ресурсной целостности у страдающего, больного человека, повышая его шансы на выздоровление (что, собственно, и обозначается как первичное «ис-целение»). Таким образом понятно, о каком именно «божественном превосходстве» говорил великий врач-философ Гиппократ.

Между тем, только лишь религиозным мировоззрением – даже и с учетом всей сложности феномена религиозного опыта, вариантов его интерпретации, формирования соответствующей религиозной доктрины и проч. – процесс становления этических норм Нового и Новейшего времени объяснить невозможно. Более того, некоторые критически настроенные авторы считают, что религиозно-центрированная жизненная метапозиция человека и общества как минимум не способствует и как максимум – препятствует эффективному социальному противодействию страданию, откуда выводится необходимость реформирования традиционных для эпохи Нового времени этических установлений с принятием активной метапозиции в части противодействия страданию, опорой на интеллектуальный потенциал и социальные достижения (Ф. К. Мюллер-Лиер, цит. по изд. 2020).