Игорь Гайдуков - Простые правила счастливого человека

Я думаю, по-настоящему счастливы люди, сумевшие принять и полюбить свои особенности (то, что окружающие называют недостатками); люди, не испытывающие за них чувства стыда или вины перед обществом. Поэтому они могут просто наслаждаться миром и жить полной жизнью.

Как и любое лекарство, любовь к себе должна быть дозированной. Иначе она станет во вред. К примеру, когда-то очень давно я увлекался алкоголем, любил шумные застолья, любил крепкое вино и, конечно, любил себя в этом состоянии. С каждым годом мое пристрастие становилось сильнее, отталкивая от меня близких людей и отодвигая все дальше мои мечты. В какой-то момент это чуть не погубило меня! И дело тут не только в интоксикации. Есть вещи пострашней. Если жить только сегодняшним днем и совершенно бесцельно, можно прожить пустую и бессмысленную жизнь. Лично я понял это 6 августа 2003 года. В тот день я проснулся утром от жуткого похмелья и узнал, что отсутствовал дома полночи.

– А сколько по времени меня не было? – спросил я у жены.

– Где-то с двенадцати до четырех.

– Утра? – уточнил я, уже понимая, что сморозил глупость.

Но она сдержанно ответила: да, утра.

Шел десятый год моей пьянки. Я думал, жизнь закончится совсем скоро. Не было смысла в ней особого. А с алкоголем вроде как был. Помню, качался как-то на остановке, в ожидании маршрутки, мучаясь похмельем, с бутылкой водки в руке, и солнце шпарило нещадно, духотища стояла невероятная! Я качался и думал только о том, чтобы добраться до прохладной квартиры и выпить там, на кухне, стакан водки. Рядом со мной стоял пожилой татарин, косился на меня вроде как с отвращением, и, наконец, не выдержав, сказал: «Нельзя водку пить в такую жару». Я ответил ему «ага» и спустя уже полчаса валялся на своем диване, пьяный вусмерть.

– А чего же ты меня не остановила? – спросил я жену утром 6-го августа 2003 года.

– Как? Ты встал, оделся и ушел. Я спросила, куда, но ты ответил, что сейчас придешь. Все.

– И пришел в четыре?

– Да, где-то так. Принес вон какую-то шляпу с собой. И вот еще недопитый абсент в бутылке.

– Абсент?

Абсент в нашем поселке не продавали. Значит, я ездил в город. Но как? На чем?

…Однажды меня пригласили на собеседование. К тому времени я пил почти каждый вечер, покупая разливной самогон у соседской бабули. Жена растолкала меня в 8 утра. Сказала: «Не ходил бы ты лучше, видно же по лицу, что алкаш». Но я все равно пошел. Меня собеседовал начальник торгового отдела одной крупной торговой компании. Мы встретились в какой-то кафешке, и он расспрашивал меня о том, о сем. Было видно, что я ему неинтересен. Наконец, он спросил: «Вы пьете?» Я сделал дикие глаза и уверенно ответил: «Нет, конечно! Вообще не пью!» Но, представляю, как от меня разило тогда. Самогон у бабы Нины был вонючий, хуже ацетона!

В общем, меня не взяли, понятное дело…

– А где мои деньги? – спросил я у жены.

Она готовила что-то у плиты. Ответила, что кошелек вон, на тумбочке, в прихожей. В кошельке было пусто. Но вечером там была зарплата. Или около того.

– Я отдавал тебе вчера зарплату?

– Нет. Только деньги за квартиру.

– А где же зарплата моя?

– Там, где ты взял эту шляпу, – ответила мне супруга.

…В 2002 я законно напивался каждую пятницу. Я тогда работал в крупной табачной компании, постоянно был за рулем. А пятница – день водителя. Каждая пятница, если что. Я брал две бутылки крепкого пива и одну «гранату» – портвейн объемом 0,7. Выпивал это все за вечер. Потом «лечился» субботу и воскресенье. Однажды похмелье затянулось до понедельника. Будучи не в силах выйти из дома, я позвонил своему руководителю и сказал, что жутко отравился. Потом позвонил ему во вторник и сказал то же самое. В среду звонить не стал, а просто вечером поехал в офис. На маршрутке. Мне казалось, весь мир презирает меня. Даже коровы, пасшиеся вдоль дороги. Я смотрел на них в окно маршрутки. А они – на меня. Головы подняли и жевать перестали. В их глазах читалось: «Какая же ты скотина, Игорь. Хуже нас!» В офисе меня встретил наш региональный директор. Заглянул мне в глаза и сказал коротко: «Еще раз так заболеешь, я тебя уволю. Возьми себя уже в руки!» Это как раз где-то за пару месяцев до 6 августа произошло…

– Откуда у меня эта шляпа?

– Слушай, отстань от меня! – не выдержала жена. – Иди уже похмелись.

Но у меня не было денег на опохмел. Я попросил жену занять. Она заплакала, но дала. А я взял. И пошел за пивом. Купил две бутылки. Сел в сквере, на скамейку. Выпил одну залпом и задумался. Это был край. Край всего: семьи, карьеры, жизни. Тут следует, наверное, написать, что в душе у меня произошел слом, что я прозрел или что-то в этом роде. Но это не так.

Мне просто стало страшно. Впервые. Это было где-то около 11 утра, 6 августа 2003. Стало очень страшно! Я даже вспотел от страха. Ведь если мне стало отшибать память, значит, алкоголизм уже наступил.

Я допил вторую бутылку и пошел домой.

С тех пор я не пью.

За первые же месяцы после 6 августа у меня втрое сократилось количество друзей. Зато появилась уйма времени. Для начала я изучил Power Point и сделал свою первую презентацию. Потом изучил Adobe After Effects и смонтировал свой первый ролик. Я снова начал много читать. Наконец, я смог сформулировать для себя внятную карьерную цель и составить новое резюме. Через год меня пригласили на руководящую должность в молодую растущую компанию, а еще два года спустя предложили занять позицию бизнес-тренера в крупной соковой компании. Так я пришел в обучение. Пивные вечера остались в прошлой жизни.

Я где-то прочитал: чтобы по-настоящему полюбить солнце, надо посидеть на дне ямы. Это абсолютная ерунда!

СОЛНЦЕ МОЖНО ЛЮБИТЬ ОТКУДА УГОДНО, ЕСЛИ У ВАС ЕСТЬ ЦЕЛЬ.

У меня в любой момент времени они есть – цели. Потому что (признаюсь честно): я до сих пор боюсь. Боюсь той ямы, в которой отсидел 10 лет.

Этой ямой была не водка, нет!

Яма – это бесцельная жизнь. Иногда она так и выглядит – как яма.

Один мой товарищ как-то рассказывал про своих соседей, семейную пару лет сорока. Она – ухоженная работящая женщина, а он – вечно хмурый домосед. Нигде не работал, если верить словам моего товарища. Все время дома был, валялся на диване перед телевизором. По вечерам встречал жену с работы у дверей, сумки забирал, сортировал покупки по шкафчикам. А потом снова на диван. Не знаю, сколько они так прожили вместе. Может, лет десять.

Однажды он умер. От скоропалительного рака. Как-то за месяц зачах, очень быстро. Через неделю после похорон к моему знакомому зашла та соседка и попросила помочь вытащить из зала диван, на котором ее муж жил и на котором умер. И вот он рассказывал мне с удивлением, что никогда прежде не видел таких диванов.