Галина Бакаут - Если сердце просит сказку, или Волшебство своими руками – 2. Высшая школа Сказкотворчества. Ступень 2

Да на левой ручке ее не было безымянного пальчика, на котором когда-то батюшкино колечко надето было, и кровь из этого пальчика по капельке жизнь самой Любавушки уносила. Подхватили они ее на руки и понесли во Дворец к Царю-батюшке, а того, как это увидел, чуть удар не хватил, так он за Любаву испугался!

И призвали обеих Царевен, Софью и Марфу, к ответу, да понять не могли, как же такие девицы-красавицы до такого злодейства дойти могли!

А тут Баба-Яга стала спрашивать, какие такие желания они загадывали, когда Клубочки свои Волшебные пряли.

И призналась Софья, дочь старшая, что хотела она первой все дары волшебные батюшке принести, чтобы он ее пуще всех любил, чтобы Царицей ее после себя оставил, а мужа она себе такого пожелала найти, чтобы и у него свое Царство-Государство было, вот и было бы ее таланту где разгуляться, вот и показала бы она всем, что она самая умная Царица на свете!

– Вот тебя первую волною к Змею водяному и смыло, чтобы гордыню твою поубавить, -проговорила Баба-Яга.

Тут и Марфа призналась, что Клубочек свой пряла, приговаривая, чтобы тоже единственной Царицей после батюшки своего осталась, и дары все волшебные ей достались, и тогда ей повсюду возможность будет свои законы устанавливать, да все ее будут бояться да слушаться!

– Вот и тебя в своей горе чуть Змей-Горыныч не съел, да правильно бы сделал! – воскликнула мудрая бабушка Яга.

Тут оба Принца на своих коней вскочили, да прочь из Царства этого к себе по домам отправились, не сбылись их желания найти в этих дочках Царевых своих супруг верных и добрых, видно опять им суждено по свету белому хаживать, да спутниц по жизни себе искать.

А тем временем и Любавушка в себя пришла, глазки свои ясные открыла, на кровати села и по сторонам оглядываться стала. И тут же очи ее заблестели, засияли, когда поняла она, что дома оказалась и живою осталась, и слезы радости по щекам потекли, да только долго плакать ей никто не дал, стали обнимать и целовать все героиню настоящую, на чью долю выпало такое испытание горькое.

А Баба-Яга уже нашла ее пальчик в сумке одной из сестриц, приставила его к ручке царевны, полила сначала водою Мертвою, и срослись они как одно целое, а затем и водою живой, и стали пальчики шевелиться, словно ничего с ними и не случалось!

И повинились ее сестрицы, раскаялись, сказали, что словно разум их помутился, да черной пеленою застился, и что ничего им теперь не надобно, лишь бы не изгнали их из дома родного. Что готовы они служить сколь угодно долго и Царю-батюшке, и сестрице младшей, коли править она после батюшки будет, на что Любава ответила:

– Как не стыдно вам, сестрицы, батюшку раньше времени хоронить, он наш Царь-Государь на долгие годы, а Волшебные дары помогать ему будут, да дела у нас теперь еще лучше пойдут, да и помощники без вас найдутся!

И не стали царевен ни гнать, ни казнить, а заставили их новые Волшебные Клубочки спрясть, чтобы свою Честь и Совесть, Доброту и Милосердие с их помощью отыскать, а пока не отыщут их, чтобы на порог дома родного и носа не показывали.

И остались Царь с Любавою в Царстве-Государстве жить поживать, да добра наживать. А вскоре и жених Любаве сыскался, Принц из Восточного Королевства, того, в чьих владениях Волшебные Гейзеры из-под земли бьют. И был он строен и красив, силен и могуч, мудр и смел, а в глазах его иногда какие-то искорки знакомые проблескивали. И напоминали они Любаве чей-то другой мудрый взгляд, словно она опять с кем-то очень дорогим ей в жизни встретилась!

И был пир на весь мир, и много гостей было на пире том, и Эрик и Филипп с молодыми женами приехали, и все три Змея о трех, шести-, и девяти головах на тот пир приглашены были, но лишь подарки прислали с поздравлениями, наконец-то и в их Королевствах мирно и спокойно было!

И только сестрицы ее, Софья и Марфа, где-то по белу свету бродят, свои Совесть и Доброту ищут, да все им этого от всего сердца искренне желают!

Давно ли это было, или недавно, об этом в сказке не сказывается. Правил одним Царством – Государством Царь, сильный и властный, к своим врагам безжалостный, но добрый и заботливый к тем, кого любил и на кого распространялась эта его забота.

А стал он таким жестким, потому что давным-давно похитила злая ведьма жену его, Елену Прекрасную, сгубила душу невинную, позавидовала красоте и доброте души ее, вот и остался он один-одинешенек без жены-красавицы, а сын его, Иванушка, без любящей матери.

И на войну Царь не раз отправлялся, и на охоту, да только Иванушку дома во Дворце до поры до времени оставлял, все боялся и сына единственного лишиться. Приглашал к нему учителем разных, именитых, что его наукам разным обучали, да и обращению с оружием всяким тоже.

И рос Царевич сильным и ловким, смелым да рассудительным. Но всё же… Единственным человеком, кому поверял Царь заботы о сыне своем был его любимый Садовник, что жил при Дворце в своем домике, что стоял на краю парка дворцового.

И каких только красот в этом парке ни было! Множество дивных цветов, деревья разные со всех концов света, пруды с рыбами затейливых названий, даже площадки с игровыми аттракционами – все объединяла в одном пространстве безграничная фантазия Садовника, да не зря он так старался, веди и у него росли три дочки-красавицы!

Звали дочерей его милых Аглая, Павлина и Аленушка, всех он любил, да младшую особо, ведь не пришлось ей знать матушку ни денечка, умерла та при родах, как ни старалась врачи царские оставить ее в мире живых.

Были дочки немного помладше Принца, но проводили все время вместе, пока Царь-батюшка воевал иль путешествовал, вот и подружились, и пока подростками были да игры детские всем шалостями виделись, все было мирно да ладно.

Но годы идут, время меняет многих, вот и девицы наши подросли, и стали характер свой выказывать. Старшая, Аглая, уж очень гордячкой стала, все видела себя невестой царскою, как ходит по Дворцу хозяйкою в одеждах величественных, камнями драгоценными украшенными. Вот и любила наряжаться, каждый день платье – не платье, наряд – не наряд. Батюшка уж не знал, чем ей угодить, даже упросил Царя, чтобы его личные портные платья дочери отшивали.

Средняя, Павлина, считала себя не в пример сестрам, особо красивой и, что только она достойна стать будущей Царицею! Вот и старалась во всех играх ближе с Царевичем оказаться да знаки внимания ему разные послать – то взгяды лукавые бросала, то за руку, словно ненароком, брала, а то, словно поскользнувшись, в его объятия наровила упасть. Дошло то того, что сама стала Царевича на прогулки вызывать, записки через слуг передавая.