Екатерина Новикова - 33 практики для жителей мегаполиса. …и дневник, доказывающий, что они работают

А на этой неделе Дашка приехала ко мне. Это был невероятный по количеству событий и прогулок приезд. Мы были на моей любимой тропе «Борисово-Царицыно», нас затянуло в квартиру Булгакова на Садовую 10.

Это был по-настоящему мистический день: рано утром после занятия йогой на набережной Москва-реки, мы с Дашей пришли завтракать на кухню, где уже готовила что-то Иринка. Слово за слово – мы говорили о том, что успели посмотреть вдвоем в Москве, и Иринка рассказала, как она однажды была на ночной экскурсии по роману «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова.

И мне очень захотелось поделиться тем вдохновением, которое открыла мне эта книга с третьего раза (первые два, когда я садилась читать ее, не могла уйти дальше главы о Понтии Пилате). Для меня самый гениальный момент в этой книге – когда Маргарита летит над ночной Москвой: «Свободна! Невидима и свободна!» – вот этот дух неповторим, это ощущение, столь яркое, столь мощное, столь глубоко женственное – так созвучно и желанно моей собственной душе, и так близко к тому, что я чувствовала в те московские дни – оно будоражило кровь, и оно кружило голову, и от него хотелось дышать полной грудью и жить не меньше, чем только так.

Мы запланировали в тот день несколько приятных дел: магазин «Республика», корейские здоровенные пельмени из рисовой муки – «пянсе» и еще что-то, уже не помню. Помню, что эти дела не принесли нам тогда ожидаемого удовольствия, но в тот момент, когда мы собрались уже было домой и подходили к метро «Маяковская», из-за угла появился указатель: «Музей-дом Булгакова 302-Бис».

Несмотря на то, что наши ноги уже ныли от усталости, мы решили свернуть во двор и оглядеть этот дом. Рассматривая фотографии, статуи и прочую атрибутику музея, мы дошли до двери в подъезд, за которой открывалось 4 пролета лестничной клетки, от пола до потолка испещренных надписями из книги, желаниями и прочим современным искусством.

На каждом следующем этаже мы говорили друг другу: «окей, еще один пролет – и домой». И так мы поднялись до той самой квартиры номер 50, в которой разворачивается действие романа, и в которой проживали, снимая комнату в коммуналке, Михаил Афанасьевич со своей супругой.

Мы осторожно потянули за дверь – она оказалась не заперта. Часы посещения подходили к концу, но нас впустили. Мы ходили по квартире и исследовали комнату за комнатой, пока, наконец не оказались у письменного стола, где под стеклом лежала страница из журнала с первой публикацией романа.

И здесь, под стеклом, лежала та самая глава, в которой Маргарита совершает свой ночной полет. Только она начиналась в печатной журнальной версии словами: «Невидима! Невидима!» – тут же перечеркнута ручкой, и от руки исправлена Михаилом Афанасьевичем: «Свободна! Невидима и свободна!».

Когда я увидела эту строку, написанную рукой автора, у меня по спине побежали мурашки. Было ощущение, что Булгаков передает привет откуда из безвременного пространства – так чувствовалось его присутствие и участие в этот момент.

Да, та неделя, в которую Дашка гостила у нас выдалась по-настоящему богатой на разные сильные эмоции и переживания.

Например, я получила приглашение поработать няней на яхте. Сестра нашей с Дашей общей подруги – Леры Белонович – Оля, встретив мое объявление на фейсбуке о поиске работы – предложила отправиться с ее семейством в путешествие по Индийскому океану на полгода.

Мне обещали оплатить билеты и визу и даже платить некоторые деньги в поездке. Это предложение, от которого трудно отказаться, практически невозможно. Ты ведь всегда мечтала об интересной захватывающей жизни, так ведь, Катя?

Я обещала дать ответ 24 мая, сегодня – 21е.

Мой внутренний авантюрист визжит от восторга. Я не понимаю, как вообще можно отказаться от чего-то подобного – когда ты молод и не связан никакими обязательствами. Ни кредитов, ни детей, ни даже отношений. Так в чем же дело? Почему я тяну с ответом?

Потому что ни во одной из целей на Москву, не было прописано: «путешествовать полгода на яхте». Потому что ребята уплывают в августе, а сейчас только конец мая. Потому что там, на яхте, я вряд ли разучу папину любимую песню. Потому что лично для меня в этом выборе нет никакого развития.

Я прекрасно сумела развить навык авантюризма, шагание в неизвестность и храбрость на грани с безрассудством. Я ехала сюда учиться укореняться, учиться зарабатывать деньги и учиться учиться. Но как можно отказаться от яхты и океана?

Я знаю, что моя Душа лучше знает, что ей нужно, и поэтому спрашиваю: Душа, ты хочешь остаться в Москве и зарабатывать деньги, быть с Алиэлой и играть на пианино и готовить папе подарок на день рождения или ты хочешь отправиться в этот захватывающий круиз с четырьмя незнакомыми людьми и двумя детьми, для которых ты будешь няней?

Что-то завибрировало внутри на имени Алиэла.

Сегодня я делала тестовое задание в Psy и сегодня я думаю, что моя духовная задача – оставаться здесь, и вести земные дела. Славить Бога творчеством, получать большие гонорары и петь. Писать книгу и светить тем, кому темно. Ветер ворвался в кухню и захлопнул дверь.

В этот приезд Дашки мы наблюдали себя в разных состояниях. И составили практически идеально-полярное состояние: Дашка – прагматичное и заземленное, я – эзотеричное и возвышенное (но не в хорошем смысле этого слова). Мы видели Севу и Алину, Ксюшу и Артема, Сашку и Диму. И еще Сашку и еще Диму. Мы пили вино и мучились от отравления, мы немного устали друг от друга, но остались благодарны друг другу.

У нас был один критический момент – когда мы должны были встретиться на Бауманской: я после занятия музыкой с Алиэлой, Дашка – после своих дел на Курской. Начинался дождь и Алиэла дала мне с собой зонтик.

Дашка предлагала встретиться на Садовом кольце, а я посмотрела по карте, и мне показалось, что Садовое далековато – и нам можно было бы наметить какую-то точку на карте ровно посередине между нами. Я еще почему-то очень волновалась и не могла собраться с мыслями после музыки. После того, как я долго не могла объяснить, чего хочу, я все-таки назначила точку посередине – храм Великомученика Никиты.

Во время пути к храму дождь из проливного превратился в настоящий шторм. Я долго бежала по лужам, не разворачивая зонт – мне казалось так было бы справедливо, ведь Дашка тоже попала в эту стихию. И еще у меня было чувство вины из-за того, что мы встречались на выбранном мной участке пути.

Но потом не выдержала, и раскрыла зонт.

Дашку, промокшую и продрогшую, справедливо полагающую, что если бы мы выбрали более очевидный маршрут, ничего этого бы не произошло, окончательно добил тот факт, что я преспокойно дожидалась ее на месте под зонтом.