Ольга Парфенова - Деспотичная мать. Как восстановиться от семейной травмы и начать новую жизнь

Оба, и мать и сын, знают, что мать сейчас неискренна. Однако сын не может озвучить и справедливо упрекнуть ее в неискренности. Потому что мать тут же проявит агрессию: унизительно выскажется о его болезни и умственной неполноценности.

Так они живут и общаются в режиме по умолчанию, по сценарию с заранее расписанным ролям и строгими правилами.

При двойном послании, двойной связи смысл послания на разных уровнях общения не согласован, то есть вербальное словесное сообщение опровергает невербальные сигналы тела. Если послания директивны, то положение ребенка усугубляется, поскольку он не может одновременно исполнить две противоречивые команды матери. Поэтому в любом случае мать обвинит его в намеренном саботаже ее указаний и нелюбви к ней.

Кроме того, Бейтсон исследовал высокосоциализированные семьи, где по отношению к детям никогда не применяли физического насилия, крика или оскорблений. Но и в этих семьях деспотичные матери одновременно гиперконтролируют, гиперопекают и отвергают своих детей, игнорируют их чувства и потребности.

Самым неожиданным открытием стали реакции детей в ответ на двойные послания матери в виде приступов злости и гнева. Однако пациент Г. Бейтсона сдержал гнев, адресованный матери. Что говорит о его нормальной социальной адаптации. Но он не смог полностью совладать со своей агрессией и потому напал на ассистента.

В клиническом случае, представленном Грегори Бейтсоном, пациент болен. Поэтому у него нет возможности разобраться в тонкостях противоречивого, непоследовательного поведения матери. Как и нет возможности высказаться. Однако он хорошо чувствует и понимает смысл двойных посланий матери, поэтому действует в точном соответствии с реакциями ее тела – нормально, адекватно и последовательно. Грегори Бейтсон считал, что ребенок всегда «выбирает» наилучшую стратегию выживания в такой семье за счет обесценивания собственного восприятия, подавляет свои эмоции и чувства.

Исследования Фриды Фромм-Райхман и Грегори Бейтсона раскрыли детали и механизм общения деспотичных матерей с детьми. Несмотря на то что они исследовали семьи больных шизофренией, механизм двойного послания оказался универсальным способом коммуникации в обществе. Мы даже не замечаем, что именно так общаемся в семьях, на работе, в кругу друзей и знакомых.

ФЕНОМЕН «ДЕСПОТИЧНАЯ МАТЬ»

…Возможно, с моей стороны грех отзываться плохо о самом родном человеке, но я считаю, что обязана матери своей неудавшейся жизнью.

Навязчивая материнская опека довлела надо мной с детства. Мама решала за меня все: сколько и когда мне есть, как одеваться, с кем дружить, каким предметам в школе отдавать предпочтение. Заставила заниматься музыкой, хотя преподаватели в музыкальной школе в один голос признавали, что способностей у меня нет. Мама всегда упорно стояла на своем. Она мечтала, как я выступаю на большой сцене, а она сидит в первом ряду, гордится мной и утирает от счастья слезы. А получился средненький педагог, от которого не в восторге ни ученики, ни коллеги.

Однажды появился человек, в которого я влюбилась без памяти. Сережа был из простой семьи, работал в радиомастерской. У нас складывались прекрасные отношения. Узнав об этом, мать тут же приняла меры: «Он плебей, не пара тебе. Такая девушка, как ты, достойна лучшего». В доме начались ссоры, я даже грозилась уйти из дома. Но тогда мать сказала: «Если ты уйдешь, я наложу на себя руки и оставлю записку, что ты во всем виновата». Зная ее взрывной, истеричный характер, я не сомневаюсь в ее словах. С Сережей пришлось расстаться.

Сейчас мне 36 лет. Живу серой, убогой жизнью. Вдвоем с матерью. Теперь мать то и дело обзывает меня жирной коровой. Как называют нас соседи: две склочные грымзы. Да, я сама вижу, что стала на нее похожа: такая же нервная, подозрительная, презирающая всех и вся. Иногда, когда я замечаю за собой такое же отношение к людям, как у моей матери, я думаю, что если бы у меня были дети, я относилась бы к ним так же, как моя мать относилась ко мне. Неужели ничего нельзя изменить?

Жанна (из газеты «Моя семья»)

Деспотичные матери – это умные, образованные женщины и «хорошие девочки» во всех смыслах. Они очень хотят быть хорошими матерями, однако непроизвольно отталкивают своих детей и часто даже не понимают этого. Осознанное желание быть хорошей матерью и неосознаваемое отвержение ребенка порождает мощную борьбу этих двух состояний – внутренний конфликт, что обеспечивает формирование механизма двойного посыла. Об этом мы еще поговорим чуть ниже.

Давайте все же определим тип матерей, который входит в понятие «деспотичная мать». Три ключевых признака: гиперконтроль, optima mater и отвержение.

Гиперконтроль, гиперопека, слияние

Деспотичная мать – женщина властная, доминирующая, деспотичная, навязчивая, амбициозная. Требует полного и безоговорочного подчинения ее воле и не отстанет, пока не добьется своего. Она убеждена, что действует правильно и из лучших побуждений, без нее ребенок точно не справится или все сделает не так: «Ты без меня пропадешь»; «Тебе ничего нельзя поручить»; «Ты без меня никто»; «Если бы не я, то…»; «Ты сделаешь все, как я говорю!» Ей важно быть уверенной в нужном, наилучшем результате, поэтому она жестко контролирует как ребенок или взрослые дети выполняют ее предписания и указания. Она лишает их права голоса и возможности сделать самостоятельный выбор, вмешивается абсолютно во все сферы жизни своих взрослых детей – это и есть гиперопека.

Гиперконтроль и гиперопека носят тотальный, навязчивый характер и имеют негативные последствия. Так, у детей появляется неуверенность, страх действовать самостоятельно из-за возможной ошибки, боязнь подвергнуться критике, высмеиванию, наказанию. И часто это приводит к тому, что даже взрослые дети деспотичных матерей панически боятся совершить ошибку, показаться глупыми, мучительно принимают решения или предпочитают вообще ничего не делать, если не уверены в результате.

Если же ребенок сдается и полностью подчиняется, то происходит слияние с матерью. Тогда он пассивен и ждет от нее директивных указаний. Он перестает разбираться в том, что чувствует и чего хочет, неосознанно подменяет свои потребности желаниями матери. Смотрит на мир глазами мамы, через призму ее убеждений, желаний, предписаний и действует соответственно. Когда взрослые люди говорят: «Я чувствую себя сиротой при живых родителях» – это тоже о слиянии, даже если произошел разрыв из-за конфликта. Здоровая потребность в полном слиянии с матерью у ребенка заканчивается в три года с наступлением кризиса самости – «Я сам». Таким образом, у взрослого человека такая потребность считается невротической, так как исходит из его неудовлетворенных детских потребностей.