Софи Кремлёва - Тёмная сторона луны. Выжить рядом с психопатом и обрести себя. Основано на реальных событиях

Однажды вечером накануне моего дня рождения на меня накатила беспросветная хандра и грусть. Я почувствовала себя необычайно одинокой и поделилась с Учителем своими переживаниями. А он предложил альтернативу: шашлычок да под водочку. Ну как здесь было отказать – настоящее приключение! Мы купили вкусного, поехали ко мне на дачу и отправились гулять по летнему лесу, беседуя о важном. Я снова воспряла духом, он был рядом – такой крепкий и надежный, «как весь советский флот». Он приготовил потрясающе вкусный шашлык, а когда мы отправились спать, то случился и десерт. И тогда я влюбилась – по уши и самозабвенно.

Мне он казался идеальным мужчиной, принцем на белом коне – да он им и был. Инопланетный разведчик, высокий и статный, необычайно щедрый. Он никогда не дарил цветов, не делал комплиментов, говоря «я старый солдат и не знаю слов любви…», но любая его похвала заставляла сердце петь (и вновь прилетали единороги, попукивая радугами). Однако после десерта в наших отношениях кардинально ничего не изменилось. На мой осторожный вопрос: «А что нам теперь с этим делать?» он прохладно спросил: «С чем именно ? Что-то изменилось ?» И этим вызвал мое недоумение. Мне вновь стало казаться, что со мной что-то не так: «Я ему не нравлюсь? Я совершила ошибку?»

Моя тревога росла, но обсудить было не с кем – он держал подчеркнутую дистанцию, а мои неумелые попытки прояснить перспективу отношений высмеивал. После этого случая он на несколько недель пропал, уехав в Абхазию со своей девушкой и их друзьями. А я осталась наедине со своим смятением. Мое состояние и нарастающий внутренний конфликт начали сказываться на внешнем виде. Я сменила прическу, обрезав длинные волосы, начала красить их в дикие цвета. На коже появились прыщи, которые ничем не сводились. Снова начав курить и выпивать пиво с друзьями, я то набирала, то теряла вес. Но самым ужасным опытом стали начавшиеся панические атаки. Я могла упасть в обморок в автобусе, поэтому начала ходить исключительно пешком. Скопления людей вызывали приступ, я избегала концертов и сборищ. Иногда мне казалось, что я вижу ауры и слышу чужие мысли – даже в тишине я слышала, видела шум. При виде лифта задыхалась, поэтому поднималась по лестнице – так продолжалось несколько лет. Мне постоянно казалось, что почва уходит из-под ног, терялась опора, кружилась голова. Иногда я не могла есть несколько дней, горло сжималось, и я не могла глотать. Обращалась ли к кому-нибудь за помощью? Нет, не обращалась, потому что не знала, кто и чем мне может помочь. Когда я спрашивала об этом Учителя, он отмахивался: «Это нормально, с тобой работают».

Он вернулся, мы продолжили работу «в канале», и я чаще стала заменять Н.И. в беседах с его «начальством». У меня были друзья в туристическом клубе, и постепенно он начал присоединяться к нашим поездкам и праздникам. Мои друзья поняли, что мы пара, и приняли его в свою компанию. Он был весельчаком и балагуром, занимая центральное место в любой тусовке. Казалось, что он может выпить бесконечное количество алкоголя (что вызывало уважение у опытных матерых туристов). Джедай – так его звали в компании – был громким и ярким. У него всегда была с собой барсетка, полная денег, автомобиль, в который помещалось все необходимое для вылазки на природу. Из Учителя он постепенно превращался в Моего Джедая, хотя оставался при этом моим руководителем, взяв меня на работу в свой офис.

Всецело доверяя Учителю, я не ставила под сомнение ни одно его распоряжение. Если он говорил: «Прыгай!» – я прыгала. Он постоянно лихачил за рулем, выжимая больше 200 километров в час по трассе, входил в заносы на «ручнике», но каждый раз я оставалась абсолютно спокойной, веря, что мы не разобьемся. Неоднократно он демонстрировал чудеса бесстрашия и владения собственным телом, как кошка, балансируя на перилах моста, над железной дорогой. В его багажнике лежала тяжелая черная сумка, наполненная слитками вольфрама – для тренировки силы и выносливости. Алкоголь он принимал исключительно в целях «тренировки толерантности к этилену», предвидел будущее и читал мысли потенциальных врагов.

Я перестала встречаться с другими парнями, мое сердце всецело принадлежало только ему. При этом он продолжал жить со своей девушкой Жанной, чем вызывал сильнейшую ревность, однако эту тему поднимать категорически запрещалось, а все разговоры немедленно пресекались. Он приезжал ко мне тогда, когда считал необходимым, и оставался столько, сколько хотел. В такие дни я была бесконечно счастлива, готовя ему вкуснейшие блюда, наслаждаясь каждым лучиком его внимания. Я писала стихи о любви, покупала подарки, которые он принимал как нечто само собой разумеющееся.

Я начинала догадываться, что, кроме меня и Жанны, есть кто-то еще. Он мог внезапно сорваться с вечеринки или турпохода, сказав, что «начальство вызывает», умчаться в ночь. Однажды мы отдыхали большой компанией на Ревуне, порогах на Исети, месте тренировки туристов-водников в 120 километрах от города. Мужчины были очень пьяны, и он выпил не меньше бутылки водки. Однако, увидев эсэмэс на телефоне, он собрался, сел в машину и уехал в город. На мои попытки его остановить, он сообщил, что абсолютно трезв, и утром вернется, оставив меня одну в палатке гадать, кто его вызывал так срочно, да еще и среди ночи. Позже я узнала, что ему написала Алена, наш бухгалтер. Она была той самой, третьей невидимой силой, которая отнимала у меня и Жанны его внимание. В ту ночь он уехал к ней, чудом не разбившись на трассе.

Я приносила из дома в офис вкусные обеды, заботливо упаковывая их в пластиковые контейнеры. Все чаще я подмечала, что, кроме моих контейнеров, есть еще контейнеры «соперниц» – мысленно я именовала их именно так. Коварные соперницы, с которыми я делила моего любимого мужчину (это место в моей душе было занято им уже окончательно и бесповоротно). Он стал для меня всем: учителем, любовником, начальником, богом, другом, братом, – тотально распоряжаясь всеми аспектами моей жизни. Я не могла принять ни одно важное решение без его благословения.

«Куда это ты пошла?!» – спрашивал он, увидев, как я ухожу после рабочего дня из офиса. «На курсы итальянского!» – отвечала я. «Еще чего, тебе что, нечем заняться?» – говорил он!

И я бросила итальянский.

«Я хочу поехать в отпуск на море», – отпрашивалась я летом. «С кем?!» – хмурил брови мой Джедай. «С Настей и Аней, с девочками», – я уже заискивала. «Хорошо, можешь ехать, но чтоб ни с кем не гуляла там!» – разрешал он.

Все чаще, он отчитывал меня за ошибки, рабочие и дисциплинарные. Опоздания на работу, затянувшиеся перекуры, ошибки в документах – ничто не могло ускользнуть от его строгого взора. Мой отдел рос, как росли обязанности и ответственность. После каждой выволочки я чувствовала себя ужасно, хотелось стучаться головой об стену. Он мог прийти в мой кабинет и несколько часов распекать меня, пока я всхлипывала и соглашалась со всеми претензиями. Выходя из кабинета, я ловила на себе сочувствующие взгляды сотрудниц. Однако, приехав вечером на ужин как ни в чем не бывало, он был мил и любезен.