Валерий Асадов - Дополнения к собранию сочинений. Выпуск 1. Самое тяжелое, что может быть на этом свете, это быть и остаться человеком

Агрессия нам нужна как биологически (это мощный «включатель» для нашего тела, для его мобилизации), так и психически – для того, чтобы меняться (работа над изменениями начинается, когда мы не можем удовлетворить свои желания) и менять окружающий мир.

Первые проявления агрессии – младенец тестирует отношения между ним и мамой, кусая грудь. В этот момент он обнаруживает, что есть «другой», а это значит, как он поймет позже, есть конфликт интересов. И границы.

Дальше ему предстоит множество приключений в мире, где есть «другие», – долгое исследование того, что можно делать со своей агрессией и как настаивать на своей воле и своих желаниях, не разрушая отношения и близость. При этом одно из важнейших конструктивных проявлений агрессии – это защита своего пространства и своих границ.

В тех «идеальных отношениях», которые описаны выше, люди бессознательно приняли решение выключить агрессию: в их фантазии она может только разрушать. Заодно они утратили ощущение собственных границ. И, чаще всего, способность чувствовать страсть. Страсть возможна, когда границы существуют. Если мы оба избегаем агрессии, мы избегаем обсуждения границ. Табличка «Сюда нельзя!» – смелое обозначение границ, которое появляется на дверях комнат подростков, это знак их взросления. Так выглядит здоровая сепарация, не всем доступная.

И почему мы ее выключаем

Как люди учатся выключать и запрещать агрессию? Они вынуждены, если агрессия не принималась в родительской семье или если она оказалась слишком травматичной.

Кто-то устал от конфликтных или деструктивных отношений в семье, очень не хочет быть похожим на «плохих родителей» и становится идеально конструктивным – и это может сильно утомлять близких. Кто-то был настолько напуган агрессией родителей, что изо всех сил стремится к безопасности, и даже нахмуренные брови партнера напоминают о травме.

Есть и другие варианты. Например, сверхзаботливый партнер, который очень стремится быть хорошим для других. В основе такого поведения – огромный страх отвержения. Если я боюсь, что меня отвергнут, как я могу предъявлять себя, говорить о своих желаниях? Мое самое большое желание – сделать все, чтобы меня не отвергли. Какая уж тут агрессия. Она, конечно, есть, но направляется на самого себя, например, на саботаж собственных потребностей, а еще можно побольше поработать на удовлетворение и спасение других.

Что нас возбуждает

Способность испытывать сильные желания, в том числе сексуальные, связана со способностью быть агрессивным. Это возбуждает даже тех, кто сам не рискует быть страстным.

А еще возбуждает – особенно женщин в мужчинах – ощущение партнера могущественным и ценным (а человека без агрессии иногда легко обесценить, ведь он предпочитает не бороться за свои интересы).

Тут очевидны и социальные, и биологические механизмы, которые сходны с выбором партнера у некоторых обезьян. Там самка тестирует самца на партнерство, протягивая лапу к его еде: если самец не нападает – значит, после еды можно и к ухаживаниям приступать. А у какого самца есть еда? У сытого и уверенного в своей безопасности. И достаточно агрессивного, чтобы преодолеть преграды и найти столько еды, чтобы хватило двоим и, в перспективе, троим. И самке нужна агрессия – чтобы защищать свои границы, свою еду и своих детей.

Какими бы цивилизованными мы ни были, наша сексуальность включается примерно там же, где и охота за самцом или самкой, и, конечно, это о преодолении границ.

Сексуальность легче разыгрывать в деструктивных отношениях. Секс может быть способом отыграть агрессию, наказать, утешиться при чувстве тревоги, способом снятия напряжения – во всех этих случаях тому, кто «утешается», не до партнера и его удовольствия. Если мы все детство ощущали, что об нас утешаются или на нас отыгрывают агрессию, – для нас это привычное переживание близости и даже удовольствия. Иногда требуется большая работа с психикой, чтобы отделить одно от другого.

Что в такой ситуации происходит с тем, кто «утешает» себя об кого-то терпеливого? Либо он разрешает себе быть плохим – постепенно становится очень требовательным и пассивно агрессивным в том числе. Либо тоже изо всех сил стремится быть очень хорошим, а то и соревноваться в этой «хорошести».

А если мы в паре оба «хорошие», стремимся к идеальности и застряли в этой роли, значит, мы стараемся все сохранить, ничего не менять, ничем не рисковать. И не показывать свое недовольство, раздражение и усталость. И свое желание отдельности. Все это накапливается, напряжение увеличивается, но гнев нельзя показать.

Куда такая пара может вынести агрессию? Иногда – на борьбу с окружающим миром (и ипотека – не худшее решение) или с его несовершенством. Но часто – в страсть на стороне или в мечты о страсти (и это объясняет успех книги про пятьдесят оттенков).

Варианты моделей

Как выглядят сексуальные отношения при безопасной привязанности? «Давай сделаем друг другу хорошо». В этом много взаимного интереса, узнавания, как именно партнеру хорошо.

Как выглядят сексуальные отношения при других типах отношений? Если мы достаточно доверяем друг другу, мы принимаем агрессию свою и друг друга – но в определенных пределах, конечно. Что помогает нам совместить два типа отношений —и нежные, и страстные, агрессивные – в рамках пары? У нас для этого есть прекрасный механизм – управление границами. В любых отношениях у нас есть два «движения» – к близости и к «отдельности».

И агрессия – один из способов преодолеть дистанцию или создать дистанцию. Агрессия может быть реакцией на то, что границы нарушены, и агрессия может быть стремлением к сближению.

В целостных и здоровых отношениях всегда есть цикл «сближение – отдаление», где партнеры то хотят больше личного пространства, то сближения, где они понимают, что это нормально, и где агрессия распределяется дозированно для защиты своих желаний, озвучивается: «Я сейчас злюсь».

А в семьях со скрытой агрессией партнеры могут долго терпеть, ничего не говорить, потом – как будто внезапно – что-то случается, что позволяет выпустить пар (скандал, запой), и возвращаются к привычному взаимодействию. И это именно те способы жизни с агрессией, которые потом стремятся избежать дети из такой пары.

Разница между агрессией и насилием – в способности услышать «нет». О приемлемых формах выражения агрессии партнеры могут договариваться, уважая право злиться друг на друга, быть живыми в отношениях.