Валерий Васкелайнен - Эра Креативности

Когда мы попадаем в события, захватывающие нас и позволяющие выйти за собственные пределы, с удовольствием открыть в себе новые возможности и стать больше, чем мы были раньше, одновременно достигнув результатов или создав продукты «повышенной сложности» (которых мы раньше не достигали и которые не создавали), – мы можем считать такие события творческими. Соответственно, мы можем предположить, что существует определенный внутренний настрой на такие события – когда мы хотим оказываться там, где у нас получится создать новое и мы получим радость от процесса. Такую «мотивационную единицу» творчества можно назвать очень популярным в обыденной жизни, но почему-то практически неиспользуемым в психологической науке словом «интерес» (анализируя подобные феномены ранее, один из авторов этой книги раскрывал в кандидатской диссертации подобные мотивационные состояния через термин «потенциальные смыслы» (потенциальная творческая значимость событий, которую человек хочет проверить); наши коллеги обозначают внутреннюю готовность и настроенность человека войти в творческий процесс как «творческий потенциал» [17]). Интерес – это не просто потребность получить что-то важное, чего у нас нет и в чем мы испытываем нужду (так данный термин используется в социологии и политологии). Интересно оказаться там, где еще не был, и встретиться с тем, с чем еще не встречался; интересно пробовать себя в новой роли, узнавать свои возможности, выходить за границы известного – про себя и про мир. Интерес – это предвосхищаемая радость возможности творчества!

Наличие интереса к определенным ситуациям, действиям, событиям – отличный внутренний компас, указывающий на возможность творчества и на определенную готовность к нему. В то же время интерес – это далеко не только (и не столько) стихийное явление, которое может с нами случиться, а может – нет. Интерес вполне может стать предметом целенаправленной работы человека по поддержанию своей мотивации в «заинтересованном» состоянии.

Теперь нам надо попробовать сыграть на всех научных пониманиях креативности сразу… Является ли творчеством решение нестандартной, нетипичной задачи? Конечно, но при честном понимании, что далеко не все такие задачи нам удается решать! В статистике спорта высших достижений есть данные, что даже лучшие спортсмены достигают ставящихся целей только в среднем в одном старте из восьми (15%). А сколько книг «гуру бизнеса» доводят до читателей, собственно, только одну мысль: «Не получилось? Упал? Вставай и пробуй дальше!». С этой точки зрения честно говорить не о решении, а о целенаправленном «решании» нестандартных задач, перед лицом которых человек оказывается…

Хорошо, а можем ли мы спорить, что креативность – это признанный новый результат (продукт) в какой-либо сфере культуры и цивилизации? Конечно, да, но… Снова по-честному, этот масштаб – почти вне нашей воли, мы имеем дело со сложнейшими потоками истории, конкуренцией больших групп людей, искусственными модами, хаосом «роли личности в истории» и прочими иногда совсем случайными процессами, превращающими развитие цивилизации в сложнейшую игру с непредсказуемыми сюжетами… Мы хотим отказать в праве считаться креативными множеству людей, результаты чьих искренних поисков оказались на обочине общественного признания? А с другой стороны, неужели творчеством двигает желание «оставить свой след в истории»? Не является ли это «приятным бонусом», а вовсе не универсальным внутренним мотивом? Хотел ли Генри Форд стать автором принципиально нового способа организации производства, а Исаак Ньютон – открывателем закона всемирного тяготения? Писал ли Александр Пушкин «энциклопедию русской жизни»? Думается, что двигавшие ими мотивы, так же как и факторы социального принятия их творчества, находятся в другой плоскости…

Мы предлагаем сдвинуть акценты в понимании креативности на этапы зарождения и укрепления в человеке (группах, сообществах людей) готовности оказываться в неопределенности, сулящей привлекательное и более сложное новое… Мы предлагаем понимать креативность как устойчивую опору людей на внутренний интерес, приводящий к заметной роли в жизни захватывающих нестандартных задач (творческих событий), процесс решения (прохождения) которых может оказаться успешным и может привести к созданию общественно значимых и признанных продуктов.В таком случае креативность вполне может рассматриваться как потенциально массовое явление, к поддержке которого постепенно разворачиваются и политическая, и финансовая, и управленческая, и научная сферы.

Итак, флаги креативности подняты, но так ли все просто?!

Наверное, эта книга была бы совсем другой – и по названию, и по структуре – если бы нас интересовали преимущественно индивидуальные аспекты творчества человека. Однако название «Эра креативности» требует анализа факторов, способствующих и препятствующих «массовой креативности». И здесь пора ввести предварительное определение «эры креативности» как заметного распространения или даже доминирования представлений, принципов и процессов, способствующих проявлениям креативности широкого круга людей.Распространения, захватывающего ключевые сферы нашей жизни – политическую и общественную, профессиональную и семейную жизнь, системы образования…

Поскольку в понимании самой креативности мы делаем акцент на мотивационные аспекты (на внутренние причины оказаться перед лицом творческих вызовов), то узнать, как же обстоят дела с «эрой креативности», нам помогут современные социологические данные, посвященные состоянию дел в сфере мотивации. Проводившееся знаменитой социологической компанией Gallup в течение 20 лет масштабное исследование «вовлеченности» (результаты опубликованы в 2012 г.) 14 14 Исследовательская компания Gallup опубликовала данные всемирного опроса об отношении работников в своей работе. https://www.sociologos.ru/novosti/Issledovatelskaya_kompaniya_gallup показывает, что в мире в среднем лишь 13% (!) сотрудников корпораций в полной мере увлечены своим делом и стремятся приносить пользу. В России таких людей чуть больше: 19% (максимум в США – 29%). Ровно столько же (13%) тех, кто ненавидит свою работу, не хотят ничего делать сами и мешают другим. Но подавляющему большинству все безразлично: 63% работающих (и в мире, и в России) лишены мотивации и не станут прилагать лишние усилия, каким бы ни был результат. Глубину проблематики с внутренней мотивацией подтверждают и другие исследования – например, по данным другого глобального опроса, проведенного компанией Tower Watson в 2012 году, только 35% сотрудников корпораций чувствуют себя активно включенными в рабочий процесс [9].